Преступники. Факел сатаны
Шрифт:
— Ростовцев? — вспомнил Чикуров фамилию генерального директора «Интеграла».
— Ростовцев потом пришел. А начал–то Ганжа Сергей Федорович. Наш брат фронтовик. До генерала дослужился. Когда ушел в отставку, секретарем в облисполкоме был.
— А потом в Березки? — удивилась Ольга Арчиловна. — Проштрафился, что ли?
— Как и почему он оказался в Березках, говорили разное. А вот то, что он в поселке настоящую революцию совершил, так это вам каждый в районе подтвердит… И не силой взял, не лампасами или, там, связями в верхах, а энергией своей, настойчивостью, умением считать, доказывать, убеждать… Вот сейчас «Интеграл» гремит на весь Союз…
Чикуров пожал плечами. Харитонов продолжил:
— Дело в том, что над Березками испокон века шефствовал мединститут. А что это означает, вы сами хорошо знаете. Надо косить — присылают студентов, доцентов и даже докторов наук. Пришла пора полоть — опять они едут. А когда наступает пора уборки — сам бог велит медикам на картошку… Смотрел, смотрел Сергей Федорович на это безобразие, а потом сам поехал к ректору и говорит: не надоело, мол, вам не своим делом заниматься? Те даже опешили от неожиданности, не могли взять в толк, что к чему и куда целит Ганжа. А он им прямо, по–военному: если хотите помочь нам выйти в люди, давайте построим в Березках клинику, да такую, чтоб со всех концов Союза ехали лечиться… И построили… А тут еще повезло, что приехал Баулин. Он и Ростовцев достигли таких успехов, что Березки теперь чуть ли не пуп земли.
— Из–за «Бауроса»? — спросил Чикуров.
— Достать его — проблема даже для местных… Если вы думаете, что в березкинской клинике лечат только «Бауросом», то глубоко заблуждаетесь. Тут чего только не применяют, можно сказать, все, кроме скальпеля и химии. Стараются использовать силы природы. Экспериментируют. Ведь и клиника–то не простая, а экспериментальная. Чуть ли не единственная на весь Союз… Вот и едут сюда одни лечиться, другие учиться.
— И все же, в чем суть их методов лечения? — допытывался Чикуров.
— В зависимости от характера болезни… Одних — салатами из одуванчиков разных, крапивы и других трав, вторым — голодать приходится, даже по нескольку недель; третьих — гипнозом; четвертых — соками из овощей, трав да фруктов… Даже танцами…
— Танцами? — удивилась Дагурова.
— Не верите? — улыбнулся Харитонов. — Сами убедитесь. Причем прямо так и предписывают: вальс, танго или современные танцы. Каждый день по сорок пять минут танцуют — это дает правильную нагрузку на сердце, легкие, суставы… Более того, когда я сам лег в эту клинику, то на прогулке в саду видел, как больные ходят по земле босиком. Оказывается, это тоже предписание врачей. Во–первых, для закаливания организма, во–вторых, для размагничивания какого–то… Одним словом, полезно.
— Никита Емельянович, — обратился к Харитонову Чикуров, — я не ослышался, вы сами лечились в этой клинике?
— Точно, — прокурор потер левую ногу. — Год назад так схватило, думал, все, пора, брат, на пенсию. Что вы хотите: месяц валяюсь, два–три дня кое–как отработаю и снова на больничный… Евгений Тимурович узнал, сам ко мне приехал. Давайте, говорит, попробуем по нашей методике. Положил к себе в клинику… Не поверите, через три недели всю хворь как рукой сняло. Вот, бегаю до сих пор. Так что на себе убедился… Да и за другими наблюдал. В общем, я теперь верю в силу овощей и свежих соков. Сам регулярно пью и всех домашних приучил. Евгений Тимурович рекомендовал, особенно морковный… У него в прошлом году вышла книжка о соколечении. Не читали?
И на такого человека какая–то сволочь подняла руку! — Никита Емельянович разволновался. — Трагедия! Столько людей он вылечил, а скольким бы еще вернул здоровье, жизнь!.. Баулин не просто отличный врач, а энтузиаст!.. И надо же такому случиться…
— Скажите, Никита Емельянович, — обратился Чикуров к районному прокурору, — значит, командует сейчас «Интегралом» Ростовцев, так?
— Так. Лет пять уже.
— А Ганжа? Тот, что революцию в Березках сделал?
— Сергей Федорович получил полтора инфаркта, и врачи посоветовали не напрашиваться на следующий.
— Как это полтора? — удивилась Ольга Арчиловна. — Не слышала такого.
— Очень просто: один обширный, а другой — микро…
— И его на пенсию, или, как теперь любят выражаться, на заслуженный отдых? — улыбнулся Игорь Андреевич.
— Насчет пенсии — точно, а вот с отдыхом у таких людей, как Ганжа, не получается… Избрали его заместителем председателя исполкома Березкинского поссовета. На общественных началах. А трудится он, пожалуй, побольше тех, которые два раза в месяц расписываются в ведомости. Тем более председатель у них молодой, на курсы послали. Вот Сергей Федорович и пашет за двоих…
В машине воцарилось молчание. «Газик» катил мимо молодого леса. Прямые ряды светло–зеленых пушистых сосенок тянулись по обеим сторонам шоссе.
— Добрую память оставит о себе Ганжа, — сказал Харитонов, кивая на лесопосадки. — Нас не будет, а другим поколениям пользоваться да радоваться… Вот и Баулин, — снова вернулся к трагедии в Березках прокурор. — О таком никто не скажет, что зря прожил жизнь.
Их на скорости обогнала «Волга», затем — низкая иностранная машина, но с советским номером.
— Вот видите, люди едут за «Бауросом», — вздохнул Никита Емельянович, показывая на обгонявшие их машины. — И не знают, что его творец… — Он помолчал, затем добавил: — А утром одна за другой мчатся. Туда и обратно.
— А где в Баулина стреляли? — спросила Ольга Арчиловна. — При каких обстоятельствах?
— Подробностей, увы, не знаю, — признался Харитонов. — Понимаете, вчера поехал в село с проверкой в порядке общего надзора. Соблюдение Устава колхоза… Жалобы имелись… Там и заночевал… А когда это случилось, меня разыскали. Потом звонил из Москвы зональный прокурор, просил встретить вас… На место происшествия выехал наш следователь Макеев. Молодой, правда, но толковый. Два года назад окончил юрфак в Воронеже, приехал к нам на практику да и прижился.
— У него есть опыт расследования убийств? — поинтересовался Игорь Андреевич.
— Сегодня боевое крещение, — ответил Харитонов. — С одной стороны, это и хорошо…
— В каком смысле? — не понял Чикуров.
— Убийств в районе не было давно, — пояснил Харитонов.
За поворотом неожиданно открылся поселок. Тот, кто выбирал для него место, был человеком, влюбленным в красоту. Он стоял чуть на возвышенности. Домики утопали в зелени. Искрилась, изгибалась по поселку река. Неожиданно шоссе раздвоилось, движение стало односторонним. Обе проезжие части разделяла зеленая полоса с газоном и клумбами. Они мчались не то по лесу, не то по парку. Ответвлялись от основной дороги переулки, виднелись утопающие в зелени особняки. Архитектура их была удивительно разнообразна. Вот промелькнуло островерхое двухэтажное здание в виде шале, потом одноэтажный куб из стекла и бетона, а за ним — дом из красного кирпича с мансардой.