Преторианец Дорна
Шрифт:
Дорн иногда смотрел по сторонам, пока углублялись в лабиринт, но молчал. Архам держался за ним рядом с Катафалком и позади двух хускарлов. Примарх шёл так, словно знал расположение туннелей также хорошо, как мостик “Фаланги”.
Наконец они дошли до одного из последних помещений. Хускарлы встали по обе стороны от входа, после того как Дорн отодвинул занавес и вошёл внутрь. Свет люминесцентных шаров омывал просторное помещение с неровными стенами. В центре стоял стол. На нём лежали аккуратные свитки пергамента. Рядом на прямоугольниках мягкой чёрной ткани располагались чертёжные
У противоположной стены на полу с развязанной пачкой пергамента на коленях и медным пером в руке сидел на корточках Соломон Фосс. Эмиссар протирал глаза испачканными чернилами пальцами. Он посмотрел, моргнул и широко улыбнулся.
– Рогал! – воскликнул он и встал, свалив пергамент на центральный стол. Архам вздрогнул от такого фамильярного приветствия, но Рогал Дорн шагнул вперёд, и его каменное лицо расколола улыбка.
– Вижу ты жив, – сказал он.
– Едва ли, – ответил Фосс, продолжая улыбаться. – Но дело как раз в этом, не так ли? Смотреть на истинную природу вещей так близко, чтобы почувствовать её дыхание?
– Слишком близко для того, чьё самоё главное оружие – слово.
– Великий крестовый поход должны запомнить, мой друг. Прошлое определяет будущее. Не зная прошлого, как мы можем создавать грядущее?
Дорн рассмеялся, в ограниченном пространстве звук прозвучал словно выстрел.
– Оставим этот спор до лучших времён.
Фосс пожал плечами:
– Я знаю, что уже выиграл его, по крайней мере, в твоём случае, иначе, почему из всех полей битв всех легионов мне разрешили приехать именно сюда?
– Возможно, чтобы держать тебя там, где великие лорды Империума тебя не услышат?
Фосс хмыкнул и взял пергаменты.
– Когда-нибудь нас станет много, Рогал. Легион памяти.
– Тогда мне придётся волноваться больше чем об одном надоедливом гражданском. Но, по крайней мере, есть надежда, что это бремя разделят и мои братья.
– Так вот зачем ты пришёл, чтобы избавиться от надоедливого человека, который путается под ногами на войне?
– Едва ли, – ответил Дорн.
– Тогда зачем? – спросил Фосс, выгнув бровь над проницательным глазом. – Вопросы стратегии?
– Это я обсужу со своими офицерами.
– Разумеется, – согласился Фосс и направился к выходу. – Мы ещё поговорим?
– Конечно, когда будет время.
Фосс подошёл к двери и отодвинул занавес, собираясь выйти. Он остановился и оглянулся.
– Я многому научился у твоего сына, – произнёс он, и кивнул в сторону Архама. – У него твоя душа.
Дорн коротко кивнул. Противовзрывной занавес закрылся за Фоссом. Архам моргнул, не совсем понимая смысл разговора, свидетелем которого он стал. Он посмотрел на Катафалка, который всё ещё стоял в полной боевой готовности у стены и внимательно наблюдал за происходящим.
– Иди с Фоссом, – сказал он. Катафалк отдал честь и вышел за человеком.
Дорн повернулся к Архаму.
– Фосс – интересный человек, – сказал он, словно отвечая на незаданный вопрос Архама.
– Я задумывался над тем, зачем он здесь, повелитель. Он – эмиссар, а не воин, дипломат или специалист.
– И всё же он – гений, – ответил Дорн,
Взгляд Дорна остановился на аккуратно сложенных свитках, он взял один из них и расстелил на столе. Нарисованные чернилами планы зданий и сооружений пересекали пергамент чёрными линиями. По краям протянулись колонки примечаний и цифр. Дорн по очереди просмотрел все свитки, возвращая их точно на место. Архам почувствовал тяжесть в животе, когда взгляду Дорна предстала работа его пера.
– Это не планы укреплений на планете, – сказал Дорн, расстелив последний чертёж на столе. На листе было изображено головокружительное здание высоких колонн и изящного кристалла, рассечённое и нарисованное чёрными чернилами. – Если я не утратил способность читать написанные от руки чертежи, это вообще не укрепления.
– Просто оттачиваю мастерство, повелитель, – ответил Архам, не уверенный являлись ли слова примарха упрёком. Перед нападением он работал над чертежами, которые изучал Дорн. – Всего лишь теоретические работы.
– Они превосходны, – произнёс Дорн. – Хотя ты сделал слишком широкую основную колонну, компенсируя вес куполов.
– Это необходимо из-за уровня допустимой нагрузки у большинства изменчивых известняков, повелитель.
– Камни из Пендиликонских каменоломен обладают большей устойчивостью к нагрузке, а если изменить на полградуса шпили вспомогательных колонн, то это уравновесит перераспределение массы и исправит недостаток в пропорциях при взгляде с земли.
Архам смотрел на Дорна, не зная, что сказать. Примарх улыбнулся:
– Ты обладаешь способностями и глазами, которые смотрят дальше стоящей перед тобой задачи.
– Сенешаль Калев хорошо учил меня.
– И ты был хорошим учеником. – Дорн положил чертежи на стол.
Потолок задрожал, и посыпались шлейфы пыли. Они оба посмотрели вверх.
– Они снова идут, – сказал Архам.
– Ты построил хорошую плотину, чтобы сдержать их. Но она падёт за двенадцать часов.
Архам изо всех сил постарался справиться с изумлением:
– Но вы же здесь, повелитель, с вами мы сможем выстоять. Они ничего не смогут противопоставить нам.
Улыбка Дорна стала усталой и знающей.
– Спасибо тебе за веру, Архам, но я не сказал, что она падёт, из-за того что нас сломят. Она падёт, потому что мы позволим ей пасть.
Архам почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он обдумывал произошедшее с разных сторон, и незаданный вопрос, наконец, сорвался с губ:
– Зачем вы здесь, повелитель?
Все следы улыбки исчезли с лица Дорна. Взгляд стал твёрдым и холодным.