Превратности любви

Вронская Наталия

Итак, две старые подруги встретились, расцеловались, обнялись и баронесса тут же пригласила Загорскую к себе на вечер. Все раскланялись и, предвкушая скорое приятное свидание, расстались.

Вечером графиня Фабиана сидела подле Софьи Николаевны и вела с ней дружескую беседу. Милое, располагающее лицо Софьи, ее хорошие манеры и отсутствие всякого светского кокетства расположили к ней сердце тридцатилетней Фабианы. Хотя разница в возрасте у девиц составляла восемь лет и графиня опасалась, что встретит в Софье обычную, ограниченную собеседницу, но в беседе обе пришли к выводу, что могли бы довольно быстро сдружиться, ибо главное, чему и Софья, и Фабиана отдавали безусловное предпочтение, был здравый смысл. Они с удовольствием припомнили прочитанные книги, сравнили светские впечатления, свои пристрастия и вкусы. Признали, что из современных литераторов предпочтение отдают господину Карамзину, а из прошлых обе ценят господина Сумарокова, процитировали каждая по нескольку любимых строк и, наконец, завели отвлеченную беседу о вечере.

— Как вам наше общество? Как наш свет? Тетушка каждую неделю собирает у себя по четвергам… — спросила Фабиана.

— Боюсь обидеть вас ответом, но все же скажу, — посмотрев на нее, ответила Софья. — Здесь скучно.

Фабиана рассмеялась:

— Берегитесь! Свет вам этого не простит!

— Я не боюсь, — спокойно ответила Софья. — Я не ищу тут ни одобрения, ни поощрения, ни счастья…

— Вот как? Полагаете, что счастья тут вовсе нет?

— Именно так. Счастье довольно далеко отсюда.

— Где же? — Фабиану очень заинтересовал этот разговор.

Она и сама думала то же, что и ее собеседница. И ей хотелось знать, что же решила для себя Соня.

— Не могу сказать точно, — продолжала Софья. — Но только не здесь.

— Вы на редкость категорично судите, дорогая Софья Николаевна. Здесь, в свете, этого не одобрят.

— Что ж… Придется бежать отсюда, — улыбнулась Софья. — Я живу здесь с неохотой, а бежала бы отсюда с радостью.

Фабиана помолчала.

— Отчего у вас нет жениха? — спросила она внезапно. — Тетушка говорила, что вас, как это… — она помолчала, подбирая нужное слов, — сватали?

Фабиана довольно хорошо говорила по-русски, и, хотя при дворе и в доме баронессы предпочитали французскую речь, всегда, когда только это было возможно, она переходила на русский язык.

Софья улыбнулась:

— Нет, сватовства не было. Да я этого и не желала…

— Отчего?

— Оттого, что… Но, впрочем, не будем об этом, — прервала свой ответ Соня.

— Как пожелаете…

Некоторое время обе они опять молчали, а потом Соня, вздохнув, сказала:

— Как бы все же я хотела уехать отсюда! Я немного даже завидую вам. — Она посмотрела на Фабиану. — Вы, говорила матушка, скоро отправитесь за границу…

— Вы бы хотели уехать? Так нет ничего проще! — воскликнула Фабиана. — Я ищу спутницу в путешествии по Италии, на мою родину. Баронесса не хочет оставлять мужа, и я ее понимаю, но все же я намерена ехать, и как можно скорее! Если вы хотите, то все легко устроится, поедем вместе.

Соня с изумлением посмотрела на Фабиану и ответила:

— Если это только возможно, то я согласна. Конечно, согласна! Но как я могу быть вашей спутницей? Две незамужние девушки…

— Оставьте! Это не повод для отказа! Я обладаю достаточным состоянием и нахожусь в том возрасте, когда уже могу считать себя вполне самостоятельной. Я распоряжаюсь сама и деньгами, и поступками. Если вы действительно желаете уехать, то принимайте мое предложение. Впрочем, быть может, вас смущает вопрос денег? Если вы будете моей спутницей и подругой, кроме дружбы, я еще обязана предложить вам вознаграждение.

— Нет, в деньгах у меня нужды нет. Более того, я обладаю собственным состоянием, хотя и небольшим, унаследованным мной от бабушки, — ответила Софья. — Мы можем быть совершенно в равном положении. Но я бы попросила вас…

— Так вы согласны? Решительно согласны? Мне хлопотать о вашем паспорте? — воскликнула Фабиана.

— Да!

— А ваша просьба? Простите, я от радости перебила вас!

— Моя просьба такова: мне надобно, чтобы вы всем говорили, что я только ваша компаньонка [7] и что вы платите мне жалованье. И ни слова о моей самостоятельности.

7

Компаньонка — до революции в дворянских семьях: женщина, живущая при хозяйке для ее развлечения, сопровождения на прогулках, в поездках. (Прим. ред.)

— Предчувствую, что вас будут жалеть, — усмехнулась Фабиана.

— Пускай! Лишь бы оставили в покое.

— Что ж, решено. Завтра же я похлопочу о вас, мне только понадобится прошение ваше к государю. Но что скажет ваша маменька?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

…Все вливает тайно радость, чувствам снится дивный мир. Сердце бьется, мчится младость На любви весенний пир… Н. Кукольник

Италия. Палермо, май 1819 года

Кто не бывал в благословенной стране Италии, тот не знает мира. Упоение красотой природы и творениями рук человеческих, гармония южной красоты и высокого искусства, сплетенных в истинный гений… Как можно этим не восхищаться?

Несколько месяцев, проведенных в Италии, и жизнь более не казалась состоящей из невзгод, а расцвела необыкновенными красками и наполнилась разнообразными впечатлениями. Фабиана, хорошо знавшая прелести и обычаи своей родины, провезла компаньонку по всей Италии, от реки По до Сицилии. Хотя эта прекрасная страна не была едина, а была насильственно разделена между державами, все же по духу это была единая Италия.

Они увидели вечнозеленые кипарисы и цветники, обрамленные самшитовыми кустами; холмистые гряды речных долин; виллы, поражающие чистотой классических форм и украшенные дивными фресками. Сады в ренессансном стиле и плодовые сады, благоухающие ароматами цитрусовых деревьев и пряных трав. Увитые виноградом крытые аллеи, скамьи в тенистых рощах: и все это манило, звало, притягивало…

На Софью особое впечатление произвела Венеция, прекрасный прообраз ее родной Северной Пальмиры. Долина Бренты, в светлой южной ночи озаряемая лунным светом, нежным и серебристым, идиллическая, неповторимая, равно восхитительная и для местного уроженца, и для опытного путешественника. Каналы, гондолы, дворцы и церкви, и протяжные, томные и вместе с тем простые песни гондольеров… Она бы наслаждалась этим вечно!