Превратности судьбы
Шрифт:
— Прекрасно! — подытожил полковник. — Чудова и Шторма — немедленно к доктору, а вас юная леди прошу пройти за мной, я покажу вам ваши временные апартаменты, если их так можно назвать, и введу вас в курс дела относительно вашего дяди и его отсутствия.
Катя улыбнулась и, бросив последний взгляд на Александра, последовала за Денисовым. Шторм откинул голову на носилки и закрыл глаза: «Слава Богу, мы дома!»
Глава 9
После недолго, но плодотворного разговора с Шуваловой, полковник
— Вызывал?
— Да, проходи, Максим!
Терехов прошёл к столу и медленно сел на стул напротив боевого товарища.
— Как только Шторм встанет на ноги, — перешёл сразу к делу Денисов, — я отправлю его и ефрейтора в отпуск на две недели.
Максим одобрительно кивнул головой:
— Полностью с тобой согласен! Им нужен отдых и время на реабилитацию.
— И ещё я собираюсь дать запрос о присуждении им званий чуть выше тех, которые они носят!
— Тоже верно!
— Теперь что касается племянницы генерала Богданова, — полковник посмотрел на Терехова. — Она остаётся тут на неделю, может быть, на две.
— Две недели? Не слишком ли много для девушки её возраста? Тут всё-таки военный лагерь, а не детская площадка.
— Я ему сказал тоже самое! Но он отказался меня слушать. И понять его просто: она ему как дочь, принимая во внимание, что у него никого не осталось после смерти жены и сестры. Будь я на его месте, я бы поступил также: я больше никуда бы не отпустил её одну, только в моём сопровождении.
Терехов кивнул головой.
— Две недели так две недели, главное, чтобы она не мешалась нам.
— Надеюсь, с этим проблем не будет, она смышлёная девочка. Теперь иди к своим подопечным, а я навещу нашего героя, теперь уже сержанта в скором времени!
И вместе они вышли из кабинета, готовые провести очередной боевой день под палящим солнцем.
Катя сидела в палатке, где теперь ей предстояло жить, пока дядя не уладит все свои проблемы, возникшие в воинских частях, которые находились под его руководством. Когда она узнала об этом, полная растерянность отразилась на её лице: две недели жить в полевых условиях, но, вспомнив, в какой город ей предстояло вернуться, она предпочла остаться тут. К тому же теперь у неё было предостаточно времени, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах, так стихийно пробудившихся в ней.
Катя осмотрелась по сторонам. Её новая «комната» была довольно-таки уютна, если такое понятие можно было отнести к полевой палатке. В ней находилась армейская кровать, подушка, матрас и теплое одеяло — днём стояла жара, однако с наступлением ночи на землю опускалась не только темнота, но и прохлада, которой так не хватало, пока светило солнце. Помимо кровати в палатке можно было увидеть небольшой столик и стул. Свет проходил внутрь через окошко, затянутое сеткой, чтобы внутрь не попадала мошкара.
— Почти по-домашнему, — оценила Катя своё новое жильё.
С этими словами она легла. Усталость дала о себе знать, как только голова коснулась подушки. В этот момент Шувалова поняла, как болит её тело, оттого что несколько ночей пришлось спать на твёрдой земле. Она с ужасом вспомнила события двухдневной давности: боевики, похищение, обстрел деревни, кровь, смерть…. Катя открыла глаза: нужно попытаться забыть это как страшный сон. Но забывать не хотелось: не случись всего этого, она бы не встретила его, и не было бы того, что произошло между ними прошлым вечером.
Она провела кончиками пальцев по своим губам, на которых она до сих пор чувствовала его поцелуй, и одно это воспоминание заставило её сердце биться быстрее. Катя улыбнулась самой себе: отрицать было бесполезно, мысли об Александре были ей приятны и заставляли её трепетать всем телом. С одной стороны — оставить её в военном лагере было не лучшей идеей дяди, но с другой — теперь у неё была возможность снова видеться с ним.
Свернувшись калачиком, она отвернулась к стенке и закрыла глаза, чувствуя, как сон постепенно заволакивает мысли, погружая её в мир спокойствия и тишины.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Солдаты вернулись из очередного патруля и разошлись по палаткам. Друзья младшего сержанта не могли дождаться, когда окажутся в лагере, им не терпелось пообщаться со своим товарищем, которого они все считали погибшим. Тот факт, что Шторм и Чудов вернулись живыми, никак не отразился на их распорядке, поэтому пришлось ждать окончания дня, чтобы навестить солдата.
Как только прозвучал приказ разойтись по своим палаткам, группка солдат неспеша двинулась в больничное крыло, как называл ту часть лагеря Денисов.
Александр лежал на кровати с закрытыми глазами. Услышав шум голосов, он повернул голову туда, откуда он доносился, чтобы посмотреть, кто к нему пришёл на этот раз.
— Ну-ка, где тут наш подпорченный дружочек! — просиял Чудов. — Добрые врачики пришли осмотреть твои ранки. Ба! Да он никак уже опочивать собрался!
— Не спать, товарищ младший сержант! — сказал рядовой Кочетов и улыбнулся.
— Парни! — воскликнул Шторм.
— Мы с опозданием, — извиняющимся тоном произнёс ефрейтор Обухов, — Терехов не счёл ваше с Кирей возвращение великим праздником.
— Да, и мы работали как негры на плантации! — поддержал друга рядовой Кочетов.
Александр улыбнулся:
— Враг не дремлет даже в те дни, когда противник чествует своих героев! Наоборот, это самое удачное время осуществлять свои коварные планы.
— Ой, и ты туда же! — скорчил недовольную гримасу Кирилл. — Прямо ни дать ни взять Денисов номер два!
Ребята рассмеялись. Шторм положил руку на рану, её обработал военный хирург, и дело пошло на поправку, но двигаться и смеяться было ещё больно.