Прежде чем их повесят
Шрифт:
— Хм, — отозвался Глокта, облизывая беззубые десны.
«Честь стоит дешевле, чем ноги или зубы. За этот урок я дорого заплатил».
Он взглянул на темный абрис городской стены, усеянный горящими кострами. Оттуда по-прежнему слышался неотчетливый шум сражения. Случайная горящая стрела взмыла высоко в воздух и упала где-то среди развалин трущоб.
«Даже сейчас кровавая работа продолжается».
Глокта тяжело вздохнул.
— Есть у нас шанс продержаться еще неделю?
— Неделю? — Коска поджал губы. — Приемлемо.
— А две?
— Две недели? —
— Ну а месяц, соответственно, совершенно безнадежно.
— Да, «безнадежно» — как раз то самое слово.
— Вы, кажется, наслаждаетесь ситуацией.
— Я? Я специализируюсь на безнадежных задачах! — Коска ухмыльнулся. — В последнее время других у меня и не бывает.
«Мне знакомо это чувство».
— Удерживайте городскую стену, сколько сможете, затем отходите назад. Стены Верхнего города станут нашей следующей линией обороны.
Коска широко улыбался, блестя зубами в темноте.
— Держаться, сколько сможем, а затем отходить! Мне уже не терпится!
— И возможно, нам стоит подготовить несколько сюрпризов для наших гуркских гостей, когда они в конце концов окажутся по эту сторону стен. Ну, вы понимаете… — Глокта неопределенно махнул рукой. — Натянутая проволока, замаскированные ямы, колья, вымазанные экскрементами, и все такое прочее. Думаю, у вас есть опыт в подобных способах ведения войны.
— У меня есть опыт во всех способах ведения войны. — Коска щелкнул каблуками и вскинул руку в салюте. — Колья и экскременты! Вот вам и вся честь.
«Это война. Единственная честь здесь в том, чтобы победить».
— Кстати, что касается чести. Вам лучше предупредить нашего друга, генерала Виссбрука, где расставлены ваши сюрпризы. Будет жаль, если он случайно напорется на такой кол.
— Разумеется, наставник. Ужасно жаль.
Глокта сжал кулак.
— Гурки должны заплатить за каждый их шаг. — «Они должны заплатить за мою изувеченную ногу». — За каждый дюйм этой грязи. — «За мои выбитые зубы». — За каждую развалившуюся лачугу, за каждый клочок земли. — «За мой слезящийся глаз, за мою скрюченную спину, за мою жизнь, превратившуюся в омерзительное подобие жизни». Он облизнул беззубые десны. — Заставьте их заплатить.
— Превосходно! Хороший гурк — мертвый гурк!
Наемник развернулся и прошел внутрь Цитадели, звеня шпорами. Глокта остался один на плоской крыше.
«Одна неделя? Да. Две недели? Возможно. Дальше? Безнадежно. Возможно, у гурков и нет никаких кораблей, но все равно загадочный старик Юлвей был прав. Как и Эйдер. У нас с самого начала не было шансов. Невзирая на все наши усилия и жертвы, Дагоска падет. Это лишь вопрос времени».
Он посмотрел вдаль, поверх ночного города. В темноте было трудно отличить землю от моря, огни на кораблях — от огней в зданиях, факелы на мачтах — от факелов в трущобах. Сплошная сумятица световых точек, терявшихся в пустоте. И только одно было несомненным:
«С нами покончено. Не сегодня ночью, но скоро. Мы окружены, и узел будет затягиваться все туже. Это лишь вопрос времени».
Шрамы
Ферро
— Ну что, будем снова перевязывать?
— Нет. Надо дать коже подышать.
Последняя нитка выскользнула наружу. Ферро отбросила прочь окровавленные обрывки, отодвинулась назад и присела на пятки, чтобы изучить результат.
— Это очень здорово, — проговорил Логен приглушенным голосом.
Он и представить себе не мог, что все может обойтись так удачно. Челюсть Луфара в свете костра казалась слегка искривленной, словно он жевал с той стороны. На губе виднелась рваная выемка, от нее до кончика подбородка шел ветвистый шрам с рядами Розовых точек по обеим сторонам (следы снятого шва), кожа вокруг него была стянутой и бугристой. И больше ничего; разве что небольшая опухоль, которая скоро сойдет.
— Ты просто отлично его зашила. Никогда не видел лучшей работы. Где ты училась лечить?
— Меня научил человек по имени Аруф.
— Что же, он отлично это делал. Редкостное мастерство. Нам повезло, что он это умел.
— Сперва мне пришлось с ним переспать.
— А-а… — Так дело представало в несколько ином свете.
Ферро пожала плечами.
— Я была не против. Он был по-своему хороший человек, а кроме того, он научил меня убивать. Мне приходилось трахаться со многими гораздо хуже его и за гораздо меньшую цену. — Она угрюмо осмотрела челюсть Луфара и стала нажимать на нее большими пальцами, прощупывая места вокруг раны. — Гораздо меньшую.
— Ладно, — пробормотал Логен.
Он тревожно переглянулся с Луфаром: разговор повернулся совсем не так, как он предполагал. Наверное, этого надо было ожидать, имея дело с Ферро. Он половину пути пытался выжать из нее хоть слово, а теперь, когда наконец что-то услышал, немного растерялся.
— Все заросло, — буркнула она, после того как с минуту в молчании прощупывала лицо Луфара.
— Благодарю тебя. — Тот схватил ее за руку, когда она уже отодвигалась. — Нет, правда! Не знаю, что бы я делал…
Она сморщилась, словно он дал ей пощечину, и отдернула пальцы.
— Ладно! А если ты снова позволишь разбить себе лицо, зашивай его сам!
Она поднялась, отошла и уселась в зыбкой тени развалин, так далеко от остальных, как только могла, не выходя наружу. Похоже, что изъявления благодарности она любила еще меньше, чем все остальные виды разговоров. Луфар не обиделся; он слишком радовался тому, что с него наконец-то сняли швы.
— Как я выгляжу? — Он показал пальцем на свою челюсть, на которую безуспешно пытался скосить глаза.