Прежде чем сдохнуть
Шрифт:
Ощущение, что именно она формирует будущее своими детьми – не единственный вывод, который сделала Наташка из личной катастрофы. Наташка поняла, что раз она наделена правом управлять жизнью, продолжать ее на свой страх и риск и под свою личную ответственность, то имеет право решать и вопросы нежизни. Впрочем, до практического использования этого права оставалось еще много времени.
— Как ты уже, наверное, догадалась, в результате я не написала никакого самостоятельного сериала из жизни психотерапевтов, но зато родила Олега. Собственно, выбора у меня не было – отрицательный резус–фактор сильно сузил мои возможности для маневра. С такой кровью
— Когда я поняла, что в конечном счете я решаю – родится этот человечек или не родится, я пошла дальше. Осознав, что от тебя зависят судьбы будущего, намного легче обращаться с настоящим. Если уж ты вправе решать за будущие жизни, то играть существующими-то и подавно легко. Тем более если речь идет о человеке, которого ты считаешь не сильно-то прекрасным.
Не то чтобы Наташка искала способ испортить Женьке жизнь и вынашивала планы мести. Но, когда однажды у нее возникла такая возможность, искушение оказалось очень велико. И она не устояла.
Цепь случайностей сложилась так, как будто кто-то специально замышлял спровоцировать Соколову. Соберись она провернуть это мероприятие умышленно, вряд ли у нее все вышло бы так гладко.
Натка только что вышла из декрета, но сразу влиться в рабочий ритм ей было как-то тяжеловато. И вот на нее «напал» какой-то ничтожный насморк. Но она сочла, что это достаточная причина, чтобы взять больничный и еще чуть–чуть посидеть дома.
Собственно, за этой малозначащей бумажкой она и отправилась в элитный медицинский центр, страховку которого купила еще два года назад. Ей его усиленно рекомендовал и рекламировал тот самый Женя, который давно там наблюдался. Центр был на самом деле высшего класса, и в нем никогда не было очередей. Так что, когда Наташка поднялась к нужному кабинету терапевта, ни в коридоре, ни в самом кабинете никого не оказалось. Комната почему-то не была заперта, а на столе призывно светил монитором включенный компьютер. Из чистого женского любопытства, наверное, не совсем здорового, Соколова быстро вызвала на экран медицинскую карту отца своего ребенка. И с интересом обнаружила, что у того – большие проблемы по мужской части. А именно – рак яичка. Из злого хулиганства, как будто толкаемая кем-то под руку, Наташка быстренько заменила слова «правое» на «левое» в тексте и закрыла файл. Выскочила из кабинета и испарилась из медицинского заведения.
— Я не сомневалась, что рано или поздно эту вопиющую ошибку, эту подмену кто-нибудь да обнаружит, а единственный вред Женькиному здоровью благодаря этой шутке будет нанесен со стороны нервной системы, – оправдывалась Наташка. – По–дергается он немножко, попереживает. Так ему это только на пользу. Ему было бы неплохо научиться иногда побаиваться судьбы. Примерно так я рассуждала. И когда я узнала, что у них с Танькой родилась дочка, я поняла, что ошибку действительно отловили, и даже как-то забыла про эту историю. А оказывается, в этот раз судьба играла не на его стороне.
— Ты так спокойно об этом говоришь, – ужаснулась я. – Неужели ты совсем не раскаиваешься.
— Я?! Раскаиваюсь? – Натка посмотрела на меня надменным взглядом Иштар.
Она явно ни о чем не сожалела. Она по–прежнему верила в свое право вершить судьбы. Мне стало жутковато, но я поспешила отделаться от этого ощущения. Ведь я нуждалась в подруге.
— Так ты всячески делала вид, что Олег и Катька друг другу совершенно не подходят и непременно должны разойтись, потому что предполагала, что они – брат и сестра?
— Ну дык, – кивнула Соколова. – Именно.
— Тогда твои молодожены должны быть мне весьма признательны за то, что я устранила всяческие препятствия к их союзу. С них причитается. Но вообще ты довольно отмороженная мать.
Даже зная, что у тебя под носом фактически происходит инцест, ты молчала?! И ничего не сказала Олегу про его отца?
— Ты знаешь, они моего совета не очень-то спрашивали, – начала раздражаться Наташка. – Когда я поняла, в чем дело, они уже давно не только мороженое в парке кушали. И, поверь мне, если бы не открывшиеся сегодня обстоятельства, я довольно ловко разрулила бы эту ситуацию. Так, что они на дух бы друг друга переносить перестали. Все бы у меня получилось. И я бы разрешила эту ситуацию гораздо изящнее, чем бить им в лоб фразочкой: «Ой, братцы–кролики, а вы ведь брат и сестра». По–сле такого заявления у меня проблем с сыном оказалось бы гораздо больше. А какая у них психическая травма осталась бы?
Страх и вина все равно поселились бы в подсознании. А еще – злость на меня. И масса вопросов! Считай на два хода вперед!
— А Танька знает, что ты и есть та девушка, которую бросил беременной ее муж? Что ты – та, благодаря которой ее муж нажил «кармический грех»?
— До сегодняшнего дня я не сомневалась, что она не в курсе. Я рассуждала так: если бы она знала что Олег – сын Женьки, то не смотрела бы сквозь пальцы на Катькины отношения с моим сыном. Но теперь я даже засомневалась.
— Не хочешь ей все рассказать, расставить точки над «и»?
— А зачем? И ты не вздумай протрепаться! – Натка так серьезно посмотрела на меня, что я поняла – эти слова не столько просьба, сколько угроза.
Пожалуй, я несколько поторопилась записывать Соколову в подруги. Я решила пока больше с ней не откровенничать и ничего не рассказывать про снизошедшее на меня в лесу писательское озарение и про то, что сейчас я одержима идеей псевдо–документального романа. Все-таки она довольно опасная тетка.
Росток «как бы документального» текста я ощутила в себе еще сидя в милицейской тачке, везшей меня с дачи Федьки Васильева в Москву на квартиру сына. Я прокручивала в памяти все события и разговоры предыдущего вечера и поймала себя на ощущении, что мне надо побольше узнать про этот случай с убийством футбольной команды. Я вдруг подумала, что это неплохой сюжет для книги. Такой пара–документальной прозы.
Когда автор напускает таинственности, строит бездоказательные гипотезы, многозначительно намекает. И пишет так, как будто он там был и за всеми подслушивал. Меня очень веселят написанные подобным образом биографические очерки в глянцевых журналах, где журналист рассказывает историю так, как будто бы он всегда лежит третьим во всех звездных постелях сразу. Типа такого:
«Делон поцеловал ее в губы и отшатнулся. Ноздри его расширились, а зрачки сузились:
— Ты спала с ним?! Я убью его! Лучше бы он ограбил мой дом!!!
Ален с силой оттолкнул полуобнаженную Натали на устланную шелком постель, вскочил в брюки и выбежал из дома.
Тем же вечером тело его соперника Стефана Марковича с пулей в голове нашли в мусорном баке на заднем дворе его дома.
Когда Делон вернулся в дом, он столкнулся с Натали в дверях.
В руках она держала чемодан.