Прежде чем я усну
Шрифт:
— И все?
— Это важное ощущение, — говорит доктор Нэш. — Не стоит его недооценивать, Кристин.
Я не отвечаю. Отпиваю еще кофе, оглядываюсь вокруг. Кафе почти опустело. Доносятся голоса из кухни, иногда шум воды, вскипающей в кофейнике, гомон детей вдалеке. Как трудно поверить, что парк находится так близко от моего дома, а я хоть убей не помню, чтобы когда-то здесь была.
— Вы сказали, что мы встречаемся несколько недель, — говорю я доктору Нэшу. — Чем именно мы занимаемся?
— Вы помните что-нибудь о предыдущих сеансах? Хотя бы немного?
—
— Извините, что спросил, — смущается он. — Как я говорил, у вас бывают вспышки воспоминаний. Похоже, в какие-то дни вы помните больше, чем в другие.
— Я не понимаю, — говорю я. — Выходит, я абсолютно не помню, чтобы мы с вами встречались, не помню, что случилось вчера, позавчера, в прошлом году. Но я способна воспроизвести события далекого прошлого. Из детства. Я помню мать. Помню университет, правда, немного. Я не понимаю, каким образом могли сохраниться эти воспоминания, если все остальное стерлось.
Пока я говорила, доктор несколько раз кивнул. Я уверена, он уже это слышал. Возможно, этот вопрос я задаю ему каждую неделю. Возможно, мы каждый раз ведем примерно одинаковый разговор.
— Память — капризная штука, — говорит доктор. — У нас есть краткосрочная память, которая может удерживать информацию в течение минуты или около того. Но есть и долгосрочная память, которая хранит огромные объемы информации, причем, по-видимому, неограниченное время. Нам известно, что эти две функции памяти контролируются разными частями мозга, между которыми существует нейронная связь. Есть еще одна часть мозга, которая превращает краткие, преходящие воспоминания в долгосрочные, чтобы вызвать их много позже.
Он говорит быстро и гладко, ясно, что сел на своего конька. Наверное, когда-то и я была такой. Уверенной в себе.
— Есть два основных типа амнезии. В первом случае, как правило, пострадавший не может вспомнить прошлые события, причем чаще всего почти стираются события самого недавнего прошлого. Например, человек, попавший в аварию, не помнит ни само происшествие, ни события последних дней и недель, но прекрасно помнит все, что происходило, скажем, за полгода до этого.
Я киваю: понятно.
— А во втором случае?
— Это бывает реже, — отвечает он. — Иногда отмечается неспособность трансформировать краткосрочные воспоминания в долгосрочные. Люди с этой патологией живут только «в данный момент»; они могут удерживать в памяти лишь недавние события, и то на короткое время.
Он замолчал, видимо, ожидая моего ответа. Будто бы нам были заранее выданы четкие реплики и этот диалог разыгрывался регулярно.
— А у меня что, оба типа? — спрашиваю я. — И потеря памяти, и неспособность формировать новые воспоминания?
Доктор прокашлялся.
— Да, как ни печально. Это нетривиальный случай, но вполне допустимый. Но у вас необычен сам «рисунок» амнезии. Похоже, вы не сохранили никаких устойчивых воспоминаний о вашей жизни, кроме детства; при этом вы способны сохранять новые воспоминания совершенно оригинальным образом. Вот если бы
Да, видно, я веду беспорядочную жизнь, но все же имеющую видимость порядка, раз я произвожу независимое впечатление. Повезло мне, похоже.
— Но почему? — спрашиваю я. — Что со мной случилось?
Он молчит. В кафе совсем тихо. Воздух словно застыл, стал липким. Когда доктор заговорил, мне показалось, что его голос отдается эхом.
— Расстройство памяти может быть вызвано многими причинами. Как долгое, так и кратковременное. Болезнь, травма, наркотики. Конкретные причины расстройства могут быть разными, в зависимости от того, какая часть мозга повреждена.
— Да-да, — перебиваю я. — Но что произошло со мной?
Он пристально посмотрел на меня.
— А что вам рассказал Бен?
Я вспоминаю наш разговор дома. «Несчастный случай», вот что он сказал.
— Да в общем ничего. То есть ничего конкретного. Сказал, что это был несчастный случай.
— Да, — сказал доктор и потянулся за портфелем, который поставил под стол. — Ваша амнезия вызвана травмой. Это правда, хотя и отчасти. — Он открывает портфель и достает блокнот. Сначала я думаю, что он хочет проверить свои записи, но тут он протягивает блокнот мне. — Держите. Я хочу отдать его вам, — говорит он. — Здесь изложена вся история. Лучше, чем в моем пересказе. Подробно говорится о причине вашего состояния. Но не только.
Я беру блокнот. Коричневый, в кожаной обложке, опоясан резинкой-закладкой. Я снимаю ее и открываю страницу наугад. Бумага плотная, почти незаметно линованная, убористо исписанные страницы с красными полями.
— И что это? — спрашиваю я.
— Ваш дневник. Вы ведете его уже несколько недель.
Я потрясена.
— Дневник? — Интересно, почему он находится у него?
— Да. Конспект того, чем мы занимались в последние недели. Это я попросил вас вести его. Мы провели большую работу, пытаясь выяснить точный механизм работы вашей памяти. Я подумал, вам пригодится, если он будет у вас под рукой.
Я смотрю на блокнот.
— Так это написала я?!
— Да. Я предложил, чтобы вы записывали все, что захотите. Это практиковали многие люди с потерей памяти, но, как правило, без особого успеха: ведь период запоминания у них довольно краток. Но поскольку вы способны помнить многое и в течение целого дня, я подумал: что, если вы будете записывать разные события? Вдруг это поможет вам, так сказать, протянуть ниточку памяти из одного дня в другой? Кроме того, я считаю память своего рода мышцей, которую можно укрепить тренировкой.