Прежде всего вейла
Шрифт:
– ПРИДУРОК ЧОКНУТЫЙ! ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЧУТЬ НЕ УМЕР?!
Гарри пытался ответить, но Гермиона ни слова не давала ему вставить. Он огорченно глянул на Рона, тоже замеченного в комнате, но Гермиона только сильнее разозлилась из-за этого:
– ДАЖЕ НЕ НАДЕЙСЯ, ЧТО РОН ПОДДЕРЖИТ ТЕБЯ! ОН ПРЕКРАСНО ЗНАЕТ, ЧТО СДЕЛАННОЕ ТОБОЙ НЕСЛЫХАННО! И МНЕ НАПЛЕВАТЬ НА ТО, ЧТО ТВОЯ АВАНТЮРА УДАЛАСЬ!
Ой... то есть, если даже уничтожение хоркрукса для подруги ничего не значит, то все вообще очень плохо...
Ремус, сидящий в гостиной, услышав первые крики Гермионы, удовлетворенно
– Ни ты, ни я, ни тем более Северус сейчас не в том положении, чтобы устроить ему давно заслуженную выволочку. Сейчас на подобное способна только Гермиона, так давайте позволим ей это сделать...
– И что, так мы обеспечим себе в дальнейшем его более адекватное поведение?
– саркастически поинтересовался Северус.
– Мечтать не вредно. Но, может быть, это его успокоит хотя бы до начала учебного года? Это ведь тоже будет хорошо, да и у вас появится время, чтобы начать его соблазнение...
Гермиона более чем двадцать минут перечисляла Гарри все последствия его выходки, однако подтвердила своим поведением, что ни при каких условиях не предаст его - ведь даже в такой ярости она не произнесла слово «хоркрукс». И все же Гарри чувствовал, как вина волной поднималась в нем, когда он рассмотрел осунувшееся лицо Гермионы. Хлынули слезы, но девушка так и не унялась. Она перечислила, все больше смущая друга, как много, по словам Ремуса, сделали для его спасения Драко и Северус. Подробно разъяснила все, что пришлось сделать Тонкс, Уизли и ей самой, чтобы одурачить авроров, заставить их думать, что он в Норе. Она рассказала о долгих минутах, превращавшихся в часы, пока они ожидали новостей, о том, что Рон потерял аппетит от беспокойства, о Джинни и Тонкс, нашедших в себе силы тревожиться о нем, несмотря на то, что те, кого они желали для себя, дымом проскользнули между пальцами.
Люциус воспользовался кратким затишьем, чтобы войти в комнату, полностью проигнорировав разгневанный взгляд девушки. Он позволил себе легкую улыбку, заметив, как Гарри пытается зарыться в покрывала, и сказал:
– Думаю, вы прекрасно изложили свою точку зрения, мисс Грэйнджер. А теперь, наверное, стоит оставить Гарри... поразмышлять над вашими словами?
– Я еще с ним не закончила, - пылко воспротивилась Гермиона.
– Но я еще даже не поговорил с ним, - тут же возмутился Рон.
– Гарри нужно отдохнуть, - сухо напомнил Люциус.
– Но еще нет и полудня, - запротестовал Рон, выпрямившись.
– Действительно. Но кроме завтрака Гарри еще нужно принять душ, потому что раньше он не мог этого сделать. Нет, мистер Уизли, - продолжил Люциус громче, - не заставляйте меня пожалеть о моем согласии открыть вам дверь этого дома! Обещаю вам, что это будет ваш последний визит к Гарри, если вы сейчас не уйдете, а станете мешать ему отдыхать!
Гермиона глубоко вздохнула и сквозь сжатые зубы сказала:
– Что же, пошли, Рон. Но завтра мы вернемся, - твердо добавила она, смотря вейле прямо в глаза.
Люциус скривился, показывая, как ему не
– Если Гарри будет хорошо себя чувствовать...
– Прекрасно! Но я, разумеется, больше полагаюсь на Ремуса, как на истину в последней инстанции! Что же касается тебя, Гарри, - добавила она, повернувшись к другу, - желаю тебе скорейшего выздоровления. Нам еще много чего нужно обсудить...
– Само собой разумеется, хотя мы могли поговорить и сегодня, если бы ты все это время так не кричала, - процедил сквозь зубы Гарри, зло глянув на нее.
– Неужели? Я всегда говорила тебе все, что думаю, и не собираюсь менять этого. Ну да, никто не может пойти за разыскиваемым, один только Гарри! Да вбей ты себе в дурную голову хоть одну разумную мысль! Дамблдор потерпел неудачу, оба раза, ты тоже сейчас едва выжил!
– Следующий раз окажется удачнее, - убежденно заявил Гарри.
– Да, так и будет, если ты не кинешься действовать в одиночку!
– уверенно заявил Рон.
– Теперь я знаю, что предпочел бы снова оказаться перед Арагогом, чем опять ожидать, не зная, что случилось еще...
Заметив, что терпение Люциуса на исходе, Рон и Гермиона достаточно быстро попрощались с Гарри, что очень разочаровало парня.
На следующий день после визита Рона и Гермионы, Гарри уже смог сделать несколько шагов без поддержки. Тем не менее он очень удивился, когда Люциус сообщил ему, что он может жить в комнате, которую подготовил для него Добби. Заметив округлившиеся глаза юноши, не ожидавшего подобной предупредительности, Люциус не удержался от насмешливого высказывания:
– Не похоже, что это тебя обрадовало... Возможно, ты предпочел бы остаться, разделив спальню со мной и Северусом? Нашу спальню и... нашу постель, - продолжил он вполголоса.
Намек заставил Гарри вздрогнуть, и парень немедленно пробормотал:
– Нет, нет... Я предпочитаю отдельную комнату...
– Жаль, - спокойно отозвался Люциус.
– Надеюсь, это только временно, и я сумею переубедить тебя...
– Насколько я помню, - вмешался переполненный сарказмом Северус, - ты и со мной говорил так же, причем я был полностью уверен, что никогда не изменю своего мнения...
– Только глупцы никогда не меняют своей точки зрения. Ты же изменил, да и Гарри не дурак...
Гарри упрямо набычился, услышав сказанное. Пусть он и не возмущается сейчас, но прыгать в их кровать даже не собирается! Даже прикосновения мужчины, не то что намерение заняться любовью с кем-то одним из них, тем более с обоими, вызывало отвращение... И вообще, обходился же он семнадцать лет без ласки крыльев Люциуса, обойдется и в дальнейшем. Ведь так?
А? Это о чем он только что подумал? Ласка крыльев Люциуса? С каких это пор он начал называть Малфоя в своих мыслях по имени? Нет, решено, следовало прилагать больше усилий, чтобы как можно скорее убраться отсюда, чтобы вейловская магия не успела заставить его уступить... Ведь должна же где-нибудь на земле быть женщина, которая сделает Гарри счастливым, правильно? И Гарри проигнорировал легкое покалывание в сердце, вызванное непонятным беспокойством.