Президенты без государств
Шрифт:
Лейтенант направился к зеркальной двери, оставив Чокаева в машине. Минут через десять он возвратился с седым генералом. Офицер открыл дверцу машины и, дождавшись, когда генерал, поприветствовав Мустафу, уселся, поспешил на сиденье рядом с шофером.
«Адъютант», — подумал Мустафа.
— Вы должно быть, забыли меня, господин Чокаев? — спросил генерал по-французски, когда машина тронулась.
Чокаев опешил.
— Не годится забывать старых друзей. Я-то вас сразу узнал. — С этими словами генерал Майер Мадер пристально посмотрел в глаза Мустафы.
— Я,
— Гора с горой не сходится… — улыбаясь, сказал генерал и, достав из кармана портсигар, протянул его Чокаеву… — Закуривайте.
— Что я вижу! Это же тот самый ореховый портсигар… Редкая вещь. Жив ли старый мулла?
— Мулла Мурад? Умер в Туркестане в 1934 году.
— Расстрелян?
— Нет. Умер. Это нам достоверно известно. Скончался на руках сына Феми Мурада.
— Как, Феми Мурад — сын Муллы Мурада? Значит, со мной в камере сидел его сын!
Только сейчас Чокаев полностью осознал положение, в котором очутился.
— Интересно, а что сталось с полковником Белоусовым? — перебил его генерал.
— Умер, бедняга, перед семнадцатым — сердечный приступ.
— Да… Времени-то сколько прошло — страшно вспомнить. Почти тридцать лет…
— Да, да, господин генерал, за тридцать лет много воды утекло, — задумчиво сказал Чокаев, — За это время Германия потерпела поражение в первой мировой войне. В России свергнута монархия. У власти — большевистские Советы… Провалилась моя идея с «автономией»… Идет вторая мировая война…
— Но в этой войне мы, безусловно, возьмем реванш, — перебил его генерал.
— Я верю в это… Да, господин генерал, хотел бы спросить вас, прошло столько лет, а я до сих пор в недоумении: как это вам удалось тогда в Ташкенте избежать неминуемого ареста? Вас и муллу Мурада, как мне кажется, взяли с поличным?
— То-то и оно. Что касается меня — не с поличным. Но если б это не в тринадцатом году и если б это была не царская контрразведка, которая прошляпила не только меня, но и царский трон, да и себя тоже, а нынешняя советская контрразведка, не сносить бы мне головы. — Генерал не стал обосновывать свой вывод, который сделал, потеряв в СССР около двух десятков агентов.
— Мустафа-бек, несмотря на мой провал, я часто вспоминаю Туркестан. Интересный край.
В Андижан Кюхлер прибыл под вечер. Остановился на постоялом дворе. Ему отвели каменный дом с галереей, увитой виноградными лозами.
В течение трех дней барон закончил дела и в среду, в этот счастливый для всех путешественников день недели, покинул Андижан.
Коляска быстро катилась по пыльной дороге. Кучер Ходжа в ватном халате молча погонял лошадей.
Миновав последние хлопковые плантации, увидели саманные лачуги, и через четверть часа коляска въехала в узенькую улочку кишлака Джалал-Абад. За холмами, в тумане чуть вырисовывались высокие, бледно-фиолетовые горы.
Барон повеселел. Близился конец пути…
Когда он подъехал к базару, там шла бойкая торговля. Кюхлер
Коляска барона медленно двигалась к чайхане Каримжона, Кюхлер на некотором отдалении следовал за ней. Он отчетливо слышал звуки комуза. У чайханы расстилали ковры для встречи борцов-палванов. Коляска въехала на самый бойкий пятачок базара.
Со всех концов к месту поединка стекался народ. Песнь манасчи, словно призывный клич, тревожила палванов, готовившихся к схватке. Они уже натягивали кожаные брюки и опоясывались кушаками.
Тем временем к чайхане подъехал заведующий лесами уезда Бурцев и его спутник — объездчик Кугартской дачи.
— Мы за вами, барон, — сказал Бурцев.
Через полчаса небольшой караван двинулся в путь. Миновав безлесную равнину, караван стал подниматься в гору по лесистому склону.
Барон и Бурцев первыми взобрались на лесистый гребень. Деревья облекались в осенний наряд. Было тихо, безветренно. Созревшие плоды яблонь, груш, грецкого ореха падали на землю от собственной тяжести и катились вниз по склону холма до тех пор, пока не закатывались в какую-нибудь ложбину, где и лежали, как в корзине, прели на солнце.
— Когда говорят о рае, вряд ли представляют себе подобную красоту, — с неподдельным восторгом произнес барон.
Всадники стали медленно спускаться по тропинке. Приближаясь к мосту, барон заметил высокого старика в желтом халате, который медленно двигался им навстречу. Одежда свидетельствовала о том, что старик принадлежал к духовному сословию. У моста он остановился, пропуская всадников.
— Здравствуйте, мулла Мурад! — поприветствовал старика заведующий лесами.
Мулла поклонился.
— Какими судьбами вы здесь?
— Воля Аллаха! Прибыл просвещать невежественных кочевников, — негромко произнес он и пристально посмотрел в лицо барона.
Барон подумал, разглядывая Мурада: несомненно, это тот, кто ему нужен.
Мулла, высоко воздев руки, не спуская глаз с барона, произнес протяжно:
— Да будет ваш путь безопасным, а цель увенчается успехом. Аллах Акбар!
На поляне стояли стреноженные лошади, суетились рабочие. Плыл едкий дым костров, смешавшийся с запахом пищи. По всему было видно, что стоянка рассчитана на долгий срок.
— Вот наш шатер, — показывая барону на белую юрту, сказал Бурцев, — Приглашаю поужинать вместе. Он кивнул в сторону костра, где лежало несколько битых фазанов.
— Благодарю вас! Мне нездоровится, я должен отлежаться. — Подъехав к юрте, барон спешился, — Отдыхайте пока, господин Бурцев. Потом поговорим о деле.
Барон сбросил на траву пыльник и направился к реке, чтобы умыться, но стук подков, донесшийся из-за поворота, остановил его. Похоже было, что, опаздывая, кто-то торопил коней. В это же время с другой стороны из распадка показались два всадника. Барон забеспокоился. Все эти люди явно были здесь неспроста. «Но бокал наполнен! Надо пить!»