Президенты без государств
Шрифт:
— Как я рад вас видеть, Валентина Викторовна, — сказал барон, целуя ей руку. — С праздником! Позвольте, полковник, по такому торжественному случаю обменяться с вами рукопожатием!
— Мы так давно не виделись. Как вы жили все это время, господин барон?
— Дела. Сами понимаете… Перевозка наплывов… А потом посетил Бухару, Самарканд, Коканд… Много времени ушло на дорогу.
— Что же вам больше всего понравилось в Туркестане? — спросил полковник после некоторого раздумья. Из-под его густых бровей поблескивал лукавый, подстерегающий взгляд.
«Меня
— Пожалуй, больше всего леса и русские женщины.
— Что я говорил? Вспомните «Мерв».
— Вы были правы, полковник. Я часто его вспоминаю.
— Вы говорите какими-то загадками, господа, — перебила его Каштанова.
— Загадка — это вы.
— Я? Интересно.
— Утром, когда я в одиночестве скучал на «Мерве», желая быстрее добраться до места, полковник предупредил, что я пожалею о том, что путешествие будет коротким. Сейчас я вполне с ним согласен и сожалею, что завтра уже не увижу вас, дорогая Валентина Викторовна… Я завтра еду на родину, в Германию.
— Должна признаться, что вы удивили меня, барон.
— «Всему бывает конец», это же ваши слова. Помните? Вот и конец.
— Вы, барон, мало того, что скрытны, но к тому же еще не упускаете случая упрекнуть бедную женщину, — произнесла она, снимая с себя накидку.
— Извините, я оставлю вас ненадолго. — Белоусов, поднявшись с кресла, зашагал к двери.
— Какая прелесть этот полковник! — сказала Каштанова, окинув танцующих рассеянным взглядом.
Кюхлер же, глядя в затылок удалявшегося Белоусова, подумал:
«Господь да поможет завершить дело, стоящее мне стольких трудов… Бокал наполнен. Надо пить».
— Что хорошего вы мне расскажете, барон, о своей поездке? — спросила Валентина Викторовна.
В тот момент, когда он хотел ответить, в зал вошел Чокаев. Взгляд барона задержался на вошедшем. Заметно было, что этот человек заинтересовал его. Однако барон после короткого замешательства справился с собой:
— Поездка была очень интересной. Но стоит ли рассказывать сейчас? Оставим это на потом. Позвольте пригласить вас на следующий танец.
Весь вечер барон провел в обществе Валентины Викторовны и полковника Белоусова. Как только Кюхлеру на какое-то время удалось остаться одному, рядом с ним тут же оказался Мустафа Чокаев. Назвав пароль, он заявил:
— Барон, я здесь по поручению муллы Мурада.
Кюхлер не спеша достал портсигар.
— Какой у вас прелестный портсигар.
— Из орехового наплыва. Извините, я закурю.
Чокаев тем временем объяснил Кюхлеру, что как только барон после бала выйдет к подъезду, к нему подкатит коляска. Вместо кучера там будет мулла Мурад.
— Его трудно узнать. Но не пугайтесь. На нем грим. А теперь я вас покидаю. На нас смотрят.
Как только Кюхлер покинул дом генерал-губернатора, к полковнику Белоусову подошел подполковник Виноградов.
— Все готово, люди расставлены и проинструктированы. Я распорядился брать обоих — муллу и барона.
— Безусловно. Но не допустите промаха. Будет международный скандал. С богом!
Прошло
— Плохи дела…
— Вы сошли с ума. Упустили?
— Взяли.
— Так в чем же дело?
— Поторопились. Бумаги оказались при Мураде. А у Кюхлера билет на поезд. Кюхлер заявил протест, на каком основании его задержали? «Я опаздываю на поезд! Я это так не оставлю!»
— А что Мурад?
— Молчит.
— Сколько до отхода поезда?
— Не более двух часов.
— Прохлопали эмиссара, подполковник! Позор! Но в отставку не пойду. Мурада все равно из цепи вырвали. Кюхлер тоже зыбко держится. Так что мы еще с ним скрестим шпаги. Возможно, они захотят поискать Мурада в Сибири. Так что надо позаботиться и об этом.
…Машина с «Кюхлером» — генералом Майером Мадером — и Чокаевым, въехав в Булонский лес, где размещались штабквартиры СД и гестапо, остановилась у ворот особняка с охраной из двух эсэсовцев. Проверив документы, они пропустили «опель». У самого подъезда вторично проверили документы. По широкой некрутой лестнице генерал Мадер и Чокаев поднялись на второй этаж и оказались в приемной, за дверью которой в огромном кабинете расположился прибывший из Берлина один из ближайших сподручных Гиммлера и Гейдриха [4] Шелленберг.
4
Рейнгард Гейдрих — длительное время возглавлял Главное управление имперской безопасности. 27 мая 1942 г. казнен чешскими патриотами.
— Прошу вас, фрау Шинке, — обратился генерал к секретарше, — доложите шефу о моем прибытии.
Фрау Шинке вошла в кабинет и быстро возвратилась.
— Проходите, генерал. Шеф и доктор Ольцша ждут вас.
Пропустив вперед Чокаева, Мадер вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
— Добрый день, господа! — не вставая из-за стола, сказал Шелленберг по-французски. — Присаживайтесь… — холодная улыбка показалась на его лице, но от этого оно не сделалось приветливее. Шелленбергу не было и сорока, но вид у него был болезненный.
Генерал откинулся на спинку дивана. Чокаев сел ровно, положив ладони на колени. Окинул взглядом просторный кабинет: удобные кресла и стол, огромный портрет Гитлера на стене.
Шелленберг не торопился начинать официальную беседу. Наконец он обратился к Чокаеву:
— Я — начальник отдела «Е» в главном управлении имперской безопасности Вальтер фон Шелленберг. Я читал вашу книгу, изданную, кажется, в двадцать восьмом году «Советы в Средней Азии»…
Я читал статьи в ваших журналах. Беда в том, что они очень сильно приправлены английским соусом. Такая кухня нам, скажу откровенно, не по вкусу. Мне известны ваши связи с «Интеллидженс сервис». Еще будучи главой Кокандской автономии, вы придерживались английской ориентации.