Презумпция невиновности

Туроу Скотт

– Ну как, Расти, будешь на следующей неделе давать показания?

Согласно Уголовному кодексу нашего штата, защита не обязана заранее информировать обвинение, кого она намерена вызвать в качестве свидетелей. Будет обвиняемый давать показания или не будет – это один из строжайших секретов защиты.

Завтра обвинение может отдохнуть, так как Ларрен собирается выслушать аргументы сторон относительно предстоящего вердикта. Процесс возобновится в понедельник. Если наши планы останутся неизвестными обвинению, оно будет готовиться и к продолжению допросов свидетелей, и к составлению выводов. Чаще всего приходится работать по обоим направлениям.

– Нико,

Сэнди тебе скажет, как только мы определимся.

– Я поспорил на двадцатку, что ты выступишь с показаниями.

Нико играет на моих нервах – и играет умело, как в прежние времена.

– Может, ты и выиграешь пари. Сам будешь вести допрос?

– Придется, – вздыхает он. – Правда, Барбару не вызывали. Неудобно учинять допрос такой милой и образованной даме.

Нико явно прощупывает меня. Ему очень хочется знать, подтвердит ли она мое алиби.

– Не думал, что ты такой слабак, – говорю я. Мне надоел наш разговор, но Нико не отстает.

– Подожди, Расти, подожди. Мне действительно интересно… Знаешь, я иногда удивляюсь: как мужик, которого я хорошо знаю, мог сотворить такое?

– Нико, я тебе рассказывал, как было дело. Но ты не поверил.

– Ты что имеешь в виду?

Я отворачиваюсь. Нико дергает меня за рукав.

– Ты в самом деле считаешь, что все это Томми подстроил? Бред сивой кобылы, в самый раз для газет. Вправду так считаешь? Скажи, мы с тобой старые приятели.

– Где стакан?

– Опять ты за свое. Легавые вечно что-нибудь теряют. Сам знаешь.

– Во всяком случае, Евгению Мольто подговорил.

– Чтобы она сказала, что ты называл Каролину ангелом? Плюнь ты на это. Ну погорячился человек. Глупо, конечно, с его стороны. Я ему за это всыпал. Но он любит Каролину как старшую сестру. Считает ее одним из самых близких ему людей. Поэтому и вкалывает на процессе.

– Ты когда-нибудь видел ту папку?

– Из ящика письменного стола Реймонда?

– Так вот, порешай дома задачку. О старшей сестре и младшем брате. Может, разгадаешь.

Нико ухмыляется, качает головой – нет, мол, на такую туфту меня не купишь. Но удар он все-таки получил. У меня очевидное преимущество. Я его хорошо знаю, много лет вместе прослужили. Вытирая руки о бумажное полотенце, стискиваю зубы, чтобы показать, что разговор окончен.

– Вот оно что. Это и есть твоя великая тайна? Что это дело рук Мольто?

– Мы, говоришь, старые приятели? Тогда слушай сюда. Отвечу как старому приятелю на главный вопрос.

– Ты это сделал? – Немногие осмеливаются спросить напрямик, в лоб.

– Нет, дорогой, – говорю я тихо, глядя ему в глаза. – Не убивал я Каролину.

Кажется, дошло: глаза у него расширяются, зрачки темнеют.

– Прекрасно… – тянет он. – Выходит, обвинение ложное, подстроено?

– Пошел ты!..

– Я знал, что ты пошлешь.

Мы оба, смеясь, выходим в коридор. Невдалеке Стерн и Кемп разговаривают с Берманом, сыщиком Сэнди. Это рослый мужчина с большим животом и кричаще ярким галстуком.

Сэнди недовольно смотрит на меня: чего мы с Ником ржем как жеребцы? Уходит в зал. Нико за ним.

Джейми подходит ко мне:

– На дневном заседании меня не будет. Возникло одно обстоятельство.

– Хорошее?

– Хорошее, если выгорит.

– Выкладывай.

Джейми посматривает на дверь в зал заседаний.

– Сэнди не хочет вселять призрачную надежду. Ты же понимаешь…

– Не совсем.

Берман в двух шагах от нас говорит Джейми, что пора идти.

Джейми дотрагивается до моего рукава:

– Если выгорит, здорово будет.

Я

немного огорошен. Собственный адвокат о чем-то умалчивает, но возражать не приходится. Я сам учил Джейми Кемпа не распространяться без нужды. Поспешай медленно!

– Это касается одной его повестки, – поясняет Джейми.

Берман напоминает ему, что их ждут в час дня.

– Потерпи, – бросает Джейми и шагает по коридору.

– Дамы и господа, – обращается Ларрен к присяжным. – Сейчас мы зачитаем показания специалиста по дактилоскопии Мориса Дикермана относительно отпечатков пальцев на стакане. Оценивая это показание, вы должны, я подчеркиваю – должны! – помнить, что защита не имела возможности исследовать данное доказательство. Защита не имела возможности установить, не имел ли место какой-либо подлог. Я не хочу сказать, что совершен подлог, я лишь говорю, что защита не располагает специалистом, который мог бы сказать «да» или «нет» по данному вопросу. Защита также не имела возможности узнать, не произошла ли ошибка. Пускай случайная, но тем не менее ошибка. У защиты не было возможности определить, нет ли на стакане отпечатков пальцев другого лица. Дамы и господа! Когда закончатся слушания и вы уйдете размышлять над вердиктом, на вас лежит обязанность принять во внимание не только само показание, но и тот факт, что обвинение не смогло предъявить в качестве вещественного доказательства вышеупомянутый стакан. Посему позволительно – я отнюдь не даю вам совета, как поступать, – в свете только одного этого факта позволительно усомниться в обоснованности выдвинутого против мистера Сабича обвинения… Мистер Мольто, начинайте.

Мольто долго смотрит на судью. Они оба отбросили условности и не скрывают взаимной враждебности. Заявление Ларрена произвело сильное впечатление в зале. Сомнение в достоверности отпечатков пальцев прозвучало из уст судьи. Позволителен отрицательный вердикт, сказал он. Предположение о возможности случайной ошибки – еще один удар по обвинению.

К свидетельской кафедре вызывается Морис Дикерман, угловатый ньюйоркец в больших затемненных очках. Сразу видно: профессионал высшего класса. Морис считает снятие отпечатков пальцев увлекательнейшим занятием. Я ему давно понравился, так как любил послушать его байки. Он демонстрирует присяжным фотографии и слайды, рассказывает, что отпечатки получаются благодаря тончайшему жировому слою на поверхности ладони. Некоторые люди вообще не оставляют отпечатков пальцев – вероятно, из-за сухости кожи. У большинства можно снять отпечатки, правда, в определенное время, в зависимости от интенсивности потовыделения. Отпечатки пальцев каждого человека совершенно уникальны. Последние пять минут его показаний – самые неприятные. Он показывает фотографии стойки бара, стакана, отпечатки пальцев на других предметах и увеличенный снимок моей регистрационной карточки государственного служащего. Особо важные места на фотографиях помечены красными стрелками. Мори хорошо подготовился к даче показаний.

Сэнди встает из-за стола, рассматривает увеличенное изображение отпечатков моих пальцев на стакане, показывает его Мори.

– В какое время первого апреля оставлены эти отпечатки, мистер Дикерман?

– Понятия не имею.

– Но вы уверены, что они оставлены первого апреля?

– Трудно сказать.

– Простите. – Сэнди делает нарочито удивленное лицо. – Но вы, вероятно, можете утверждать, что они сделаны в конце марта или начале апреля?

– Нет, не могу.

– Сколько времени сохраняются отпечатки пальцев на предмете?