Приблуда
Шрифт:
– Уезжайте куда хотите и деньги берите, мне на них наплевать, – проговорил Герэ все тем же глухим голосом. – Но оставьте Марию. Мария останется со мной. Она мне сама сказала. Мы поедем в Сенегал… Я даже расписание теплоходов знаю… Мы уже три месяца собираемся, так ведь, Мария? Так что убирайтесь вон!
– Ты хочешь, чтоб я уехал с деньгами и оставил тебе Марию?
Жильбер говорил возмущенно, хотя на самом деле такая мысль пришлась ему весьма
– Да отойдешь ты или нет? Последний раз говорю… Я уезжаю, и Мария тоже. Понял, ты, пес приблудный?
Мария шагнула к двери. Герэ находился в таком смятении, что, возможно, и пропустил бы ее, если бы Жильбер с неуместной галантностью не пожелал бы открыть ей дверь, оттолкнув Герэ к стене. От его прикосновения Герэ внезапно взбеленился, судорожно бросился на него, схватил за ворот и принялся трясти.
– Марию ты не увезешь! – кричал он в ярости, а Жильбер елозил у него в руках. – Мария останется со мной, с деньгами или без – нам плевать! Она будет с нами: со мной и собакой… Потому что она нам с собакой нужна. Понятно? Я люблю Марию, – орал он. – Мне плевать на Сенегал, на Бетюн… Мне нужна Мария. Мария и собака, больше ничего.
– А ну, пусти…
Жильбер задыхался. Он побледнел, как тот пижон в баре. И, как тогда, Герэ этого не замечал.
– Отпусти его! – резко вмешалась Мария. – Отпусти его, Герэ!
– И Мария нас тоже любит… – не унимался Герэ, глядя, как стукается об стену голова Жильбера. – Она тоже не хочет жить без нас… Понимаешь?
Но Жильбер ничего этого не понял, он понимал одно, что сейчас помрет, если этот здоровый олух его не отпустит; он нащупал нож и медленно, но умело всадил его Герэ в живот, а тот в первую секунду как будто даже и не почувствовал.
– Да отпусти же его! – крикнула не заметившая ножа Мария.
Она подумала, что Герэ просто послушался ее, когда Жильбер, получив освобождение, отступил к ней. И только тут она увидела пятно на брюках Герэ, увидела его удивленное лицо, увидела, как он упал поперек дверного проема. Собака подошла и принялась обнюхивать его с потерянным видом.
– Черт!.. – прошептал Жильбер. – Черт!.. Он меня напугал!
– Вызови «Скорую», – коротко сказала Мария.
Но она видела, откуда идет кровь, и уже знала всю правду.
«Скорая» приехала быстро. Даже слишком, по мнению Герэ, который еще не чувствовал боли и которого вид хлещущей крови не столько пугал, сколько удивлял. Мария подложила ему под голову свое пальто, – значит, она не уезжала, а это главное. У него отлегло от сердца. Он уже пал было духом, но теперь это позади, теперь она все знает, она останется с ним, и они заживут в свое удовольствие, с деньгами или без. Он был любезен с врачом и санитарами и без труда убедил их, что это несчастный случай. «Селезенка…» – сказал врач, чуть побледнел и стал действовать расторопнее.
Носилки укладывали в машину, Герэ видел небо, поля, верхушку террикона, а главное, он видел перед собой лицо Марии и ее устремленный на него взгляд, немного странный, но полный нежности.
– Ты будешь здесь, когда я вернусь? – спросил он.
Он чувствовал, что ему не хватает дыхания, что он бледнеет, что ему холодно. Идиотская драка… Он всегда знал, что драться глупо.
– Да, – отвечала она, – я буду здесь.
Теперь он уже лежал в «Скорой». Врач сидел возле него, он пощупал пульс и посмотрел на вопросительно поднявшую брови Марию. Герэ увидел, как врач, опустив глаза, покачал головой слева направо, но не понял, о чем это они. У Жильбера, видать, поубавилось спеси. Он смывался в сторону своего автомобиля. Санитар закрывал двери «Скорой», небо сужалось на глазах у Герэ, сжималось между двумя цинковыми плоскостями. Он поднял руку, чтоб остановить санитара, и тот задержался из любезности, хотя они очень спешили…
– Ты будешь меня ждать? Это точно? – спросил Герэ непонятно отчего охрипшим голосом. – Ты будешь меня ждать… поклянись, Мария…
Мария заглянула в полумрак «Скорой». Он видел ее лицо неправдоподобно крупным планом. «Лицо, скорое на презрение и такое нежное, когда она ослабляет контроль над собой», – думал он. Боль в боку уже давала о себе знать.
– Я буду ждать тебя всю жизнь, дурачок… – сказала она тихо.
Санитар закрыл дверь, и теперь Герэ видел только эту белую стену, отделявшую его от Марии.
«Скорая» помчалась на полной скорости, включив все сирены, хотя это было уже не нужно. Собака побежала следом, но метров через двести остановилась посреди дороги, поняв тщету своих усилий. Она смотрела в сторону города, потом обернулась: Мария стояла неподвижно на том месте, где Герэ увидел ее однажды, когда она ждала его в своем черном платье. Мария не шевелилась.
Собака помедлила, поглядела еще на дорогу, затем на Марию и побрела бог весть куда.