Приди в мой сад, Мод
Шрифт:
Вернер: Это великая страна.
Мод(задумчиво): Я думаю, американским мужчинам нравится, когда женщины распоряжаются ими. Иначе они бы этого не допустили.
Вернер: Нельзя судить обо всех американцах лишь по тем, кого вы встречаете в Европе.
Мод: Я это уже слышала, и не очень в это верю. Почему-то англичане, французы, итальянцы сохраняют свои основные черты, где бы они ни были. И только американцы меняются в зависимости
Вернер: Принцесса, вы говорите ужасные вещи.
Мод(виновато): Я знаю. Моя очередная неловкость. Пожалуйста, простите.
Вернер: Тут нечего прощать.
Мод: Я вернулась, чтобы доставить вам радость, а не расстраивать вас.
Вернер(пристально смотрит на нее): Вы вернулись, и уже одним этим доставили мне радость.
Мод(встречая его взгляд): Это правда, Вернер? Правда?
Вернер: Вы лучше меня знаете, что это правда.
Осторожно он берет бокал из ее рук, нежно заставляет встать, обнимает, их губы сливаются в поцелуе. Некоторое время они стоят неподвижно. Потом Мод отстраняется.
Мод: Я знала, что это случится. И все-таки это так неожиданно.
Вернер(слегка осипшим голосом): Я тоже знал. И боялся до смерти.
Мод: Ты боялся?
Вернер: Боялся, что ты отошьешь меня или будешь смеяться.
Мод: С чего бы я стала над тобой смеяться?
Вернер: На самом деле, я не думал, что ты будешь смеяться. Ты слишком добра. Но знаешь… Я не из тех парней, которые любят обманывать себя.
Мод(мягко): Конечно, ты не из тех парней.
Вернер: Я хочу сказать, что знал многих парней моего возраста, которые вдруг ни с того, ни с сего теряли рассудок, и это для них плохо кончалось. Очень плохо.
Мод: Ты хочешь сказать, что поцеловал меня, потому что ни с того, ни с сего потерял рассудок?
Вернер(с обидой): Вот ты уже смеешься надо мной.
Мод: Эти парни твоего возраста, о которых ты говорил. Сколько им лет?
Вернер(ухмыляясь): Достаточно, чтобы не делать глупостей.
Мод: И как плохо все это для них кончалось?
Вернер: По-всякому. Они начинали вести себя, как идиоты, окружающие переставали понимать их, и все это ради того, чтобы проснувшись однажды утром понять, что с тобой обошлись, как с последним сосунком.
Мод: И ты с ходу решил, что я собираюсь обойтись с тобой, как с последним сосунком?
Вернер(поспешно): Нет, принцесса. Какого черта ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь, что это не так.
Мод: Кстати, а сколько тебе лет?
Вернер: Пятьдесят пять. Почти пятьдесят шесть.
Мод: Ну что ж… Мне сорок четыре. И я уже бабушка. И не стыдно тебе, ковбой, ухаживать за бабушками?
Вернер(в волнении): Что мы будем делать?
Мод: В смысле чего?
Вернер: В смысле всего … В смысле нас с тобой.
Мод(обнимает его за шею): Никто не помешает нам в любой момент снова потерять рассудок.
Вернер(после еще одного долгого поцелуя): Ты бесподобна. Ты знаешь, что ты просто бесподобна?
Мод: Надеюсь, ты на самом деле так думаешь.
Вернер: Я так думаю?! Я без ума от тебя. (Делает движение по направлению к ней)
Мод(отступает): Нет, Вернер, милый, не надо. Все и так слишком далеко зашло. Мы оба наделали глупостей.
Вернер: Что здесь глупого?
Мод: Это моя вина. Мне не следовало этого допускать.
Вернер: Почему?
Мод: Потому что все равно из этого ничего не выйдет. Мы даем волю чувствам, забывая, что слишком многое разделяет нас. Ты сам это знаешь.
Вернер: Ничего такого я не знаю. Все, что я знаю, это что люблю тебя. И все, что я хочу знать, это любишь ли ты меня? Вернее так — смогла бы ты полюбить меня?
Мод(смотрит на него): Да, Вернер, я думаю, что смогла бы. Нет, я уже люблю тебя. Любить — это так понятно. Это ясность, и это буря. Конечно, это скорее дело молодых людей, и все же, и все же…
Вернер(в сильном волнении): Что «все же»?
Мод(искренне тронута): Не знаю… Иногда меня мучает совесть.
Вернер: По поводу Анны-Мари?
Мод: Нет, Анна-Мари здесь не причем. Ты сам сказал недавно, что она крепкая и все выдержит. Ты прав: она крепкая, как старый башмак. И из всех женщин, может быть, она больше всего заслуживает, чтобы с ней случилось нечто подобное. Я не испытываю угрызений совести из-за Анны-Мари. Дело в тебе… Я о тебе тревожусь.