Приемный

Кочеровский Артем

… … …

Пятнадцать минут назад мы проехали пропускной пункт между Бетонкой и Заводским, а меня все ещё потрясывало. Одно дело слушать убеждения, что всё будет хорошо, и совсем другое — видеть через окно полицейского, который запросто может задержать тебя без документов, а затем пробить по базе и узнать обо мне малюсенький секретик. Как бы он поступил, узнав, что шестнадцатилетний пацан в машине подозревается в жестоком убийстве, и за его голову обещают награду в сто тысяч?

К счастью, всё сработало именно так, как мне обещали. Знакомый Тараса по кличке Соха остановился перед шлагбаумом и протянул дежурному свои документы.

Тот вытащил сложенную стопку купюр и пожелал счастливой дороги. Через полчаса мы въехали в знакомый двор и остановились возле знакомого подъезда.

— Стану где-нибудь во дворе, — сказал Соха. — Оплата за ожидание по тарифу.

— Без проблем, — ответил Тарас. — Если что-то поменяется, я наберу.

— Идёт.

— Выходим? — Тарас повернулся ко мне.

— Да, — я открыл дверь и первым вышел из машины. — Вот этот подъезд!

Судя по увиденному далее, схема — проникать в чужие подъезды — была отработана пацанами до автоматизма. Желудь вызвал первую попавшуюся квартиру и жалостливым голом мальчика попросил открыть дверь. Получилось очень убедительно, и для себя я решил, что точно впустил бы беднягу, но так считали не все. В первой квартире мальчику посоветовали позвонить к себе домой; во второй — послушали и положили трубку; в третьей — послали в задницу. Желудь оказался упёртым. Открыли в четвёртой.

Оплавленная кнопка лифта, дребезжание раздвижных дверей, рывки старых канатов и победный «бздиньк!» — мы на седьмом этаже. Вонь мусоропровода никуда не делась, и я на секунду подумал, что вернулся домой.

Будь у меня телефон или хотя бы номер из списка контактов, мы бы позвонили Сергею и послушали через дверь — внутри ли он. Телефона не было. Пришлось звонить в звонок.

На передовой снова оказался Желудь. Поправил кофту, зачесал на бок чёлку и нажал кнопку, а мы прижались к стене. Двадцать секунд ожидания — тишина. Ещё один звонок. Тридцать секунд ожидания — не звука. Третий и последний звонок — глухо.

— Ну нет, так нет, — сказал Тарас и опустил к земле руку, после чего из рукава выскочила монтировка.

Откуда Карате достал свою монтировку, я не заметил. Не прошло и десяти секунд, как они подступили к двери и принялись: подковыривать, оттягивать, заламывать и проталкивать глубже. Нам с Желудем оставалось лишь загораживать спинами обзор из соседнего глазка и громко разговаривать, заглушая скрипы и хрусты.

На подготовительные работы ушло три минуты. Я выглянул из-за спины Карате и увидел нашпигованные по всему периметру двери колышки. Четыре руки одновременно подсветились красным. Послышались скрежет и железный хруст, после чего дверь открылась.

Стоило мне переступить порог, как я понял, что мы побывали внутри не первыми. Всё то, что раньше хотя бы отчасти стояло на своих местах, сейчас было разбросано, перевёрнуто и выпотрошено.

Прихожая выглядела ещё более или менее (распахнутые двери шкафа и одежда на полу), а вот в зале творился хаос. Перевёрнутая мебель, разбросанные документы, выдвижные ящики, оборванные шторы, пара выпотрошенных синтепоновых подушек.

— Опоздали, — сказал Тарас и вошёл в центр зала. Подцепил монтировкой ближайший ящик и откинул его в сторону. — Есть идеи, что здесь случилось?

— Не особо, — ответил я, разглядывая новый стеклянный столик взамен того, который я разбил головой Сергея.

— Эй, пацаны! — крикнул Желудь из соседней комнаты. — Сюда!

Комната Сергея выглядела лучше, чем зал. Казалось, что после обыска в ней с большего навели порядок: поставили на места мебель, сгребли мусор в угол. Впрочем, Желудь позвал нас не за этим. Посредине комнаты стояло кресло, а в нём сидел Сергей…

Причём, вряд ли мёртвого человека часто назовёшь сидящим. Во всяком случае из того, что я видел в фильмах, обычно они сползают, растекаются и опускают подбородок на грудь. Удивительно, но Сергей сидел ровно. Руки лежали на подлокотниках, прямая спина не касалась спинки, подбородок немного задирался кверху, будто он собирался что-то сказать. Хотя, я сомневался, что у него получилось бы издать звук со сквозными трещинами в голове.

Подобное я видел впервые. Его лицо покрывали чёрные ломанные полосы, в расщелинах которых виднелись осколки лицевых костей. Причём, несмотря на столь чудовищные травмы, вокруг не было крови. И ладно бы не нашлось свежих пятен, так ведь не было и старых — засохших на одежде или коже. Вместо глазных яблок на меня смотрели два чёрных котлована. Они походили на выжженные кострища, в которых долгое время тлели угли, пока не остыли и не рассыпались пеплом.

— Что тут за херня случилась?! — спросил Желудь.

— Не пахнет, — тихо сказал Карате.

И ведь действительно. Не похоже было, что он умер недавно, вероятнее — несколько дней назад. В теплом помещении плоть должна была гнить, но в комнате пахло пепельницей и другими бытовыми запахами.

— Током поджарили или что?! — вновь подал голос Желудь.

Током ли? Пожалуй, то было хоть отчасти здравая версия, хоть и притянутая за уши. Скорее я бы поверил в нечто совсем дебильное. Сергею засунули в рот гранату? Нет. Тогда бы его голову разметало по всей комнате. Тепловую гранату? Я не разбирался в оружии, но почему-то мне казалось, что такие должны быть. Что-то вроде шашки, которая извергается непрерывным напором огня, как автоген? Совсем бред. Такую в рот не засунешь. К тому же, его поза выглядела неподходящей для человека, которого пытали, да и кожа на лице осталась целой.

— Данил! — Тарас потеребил меня за плечо, и только тогда я оторвал взгляд от трупа. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Ни грамма.

— Ладно! Одно я могу сказать точно, — Тарас, как и подобает лидеру, первым взял себя в руки. — Находиться в доме со жмуром на стоит. Надо валить. Но прежде, раз уж мы пришли, давайте немного поищем. На всякий случай. Мало ли наши друзья что-то пропустили, — Тарас посмотрел на часы. — Данил, ты проверь в этой комнате, Желудь — ванная и коридор, Карате — кухня и кладовка, я — зал! В темпе! На всё про всё — пять минут! Потом валим!

Пацаны отозвались на команду Тараса мгновенно, и уже через десять секунд я услышал грохот предметов и шелест бумаг из соседних комнат. Сам же по-прежнему стоял в проходе и смотрел на Сергея.

В первый раз я отдал увиденное на откуп разыгравшейся фантазии. Не удивительно. Чего только не привидится, когда смотришь на выжженный изнутри труп. Но спустя пятнадцать секунд оно повторилось.

В одной из расщелин во лбу я заметил фиолетовое сияние. Чёрт бы меня побрал! Выглядело так, будто в его полой голове кто-то или что-то шевелилось. Хотел бы я сказать, что не знал, что меня дёрнуло подойти, но я знал и осознанно подошёл ближе. Догадка подтвердилась, когда я протянул руку…