Приговор

Нестеренко Юрий Леонидович

– Все равно не вижу, – констатировал он, оборачиваясь к девочке. – На что оно похоже?

– Все, скрылся, – разочаровано произнесла Эвелина. – Какой-то странный тип стоял на крыше рядом с трубой.

– Трубочист, наверное, – пожал кольчужными плечами Контрени.

– Нет, трубочисты черные, а у этого одежда была светлая, – на ходу импровизировала Эвьет. – И фигура странная такая, скособоченная вся… По-моему, это был какой-то горбатый урод.

– Ну, может, какой-нибудь горбун и впрямь забрался на крышу, – не стал спорить грифонец, явно не считавший

это важным. – А вы его видели? – повторил он адресованный уже мне вопрос.

– Признаться, я не очень хорошо вижу вдаль, – сымпровизировал и я. – Вроде бы там мелькнул какой-то силуэт, но я не разобрал деталей.

– Небось, полез подглядывать… – похабно осклабился Контрени, но, вспомнив о девочке, поспешно скомкал скабрезность. – В общем, вряд ли это грозит безопасности города. Идемте.

И мы продолжили путь к башне, на полдороге разминувшись с солдатом, отсалютовавшим рыцарю. Теоретически можно было бы повторить попытку за его спиной, но мы были уже слишком близко к башне, откуда происходящее могли заметить, да и та же уловка не сработала бы во второй раз.

Почти сразу же после того, как мы вновь спустились в город, нас, а точнее – Контрени, перехватил посланец с пакетом, судя по всему, от коменданта. Рыцарь распечатал пакет (я мысленно отметил, что в Лемьеже, оказывается, умеют делать бумагу, правда, крайне скверного качества) и, морща лоб и шевеля губами, принялся штудировать полученный приказ. Очевидно, чтение давалось вчерашнему простолюдину с трудом – что, впрочем, не редкость и для родовитых аристократов. Перехватив мой взгляд, Контрени смутился и, напустив на себя официальный вид, произнес: "Счастлив был составить вам компанию, господа, но теперь прошу меня простить – меня ждут интересы службы."

– Хотите, я прочту это для вас? – не удержалась Эвелина от хотя бы маленькой мести, в очередной раз безупречно изображая детскую непосредственность. Контрени потемнел лицом и выдавил из себя: "Это секретная депеша, сударыня!"

На сем мы и расстались: грифонец направился в казармы, а мы поехали обратно в гостиницу, тем паче что близилось уже время обеда.

Эвьет не сказала ни слова до тех пор, пока мы не поднялись в нашу комнату. Лишь здесь она с самым мрачным видом уселась на кровать, положив сжатые кулаки на колени, и горько произнесла:

– Всего бы на одно мгновение раньше!

– Что поделаешь, – пожал плечами я. – Так бывает. Всего одно мгновение отделяет жизнь от смерти и успех от провала.

– Я хотела отойти подальше от башни, чтобы оттуда никто не разглядел…

– Ты все делала правильно. Просто не повезло.

– Мне казалось, ты не очень одобряешь мою идею, – заметила она.

– Я признаю, что Контрени вполне заслуживает смерти. Я только не хочу лишнего риска ради этого. Ни для себя, ни для тебя. Сама подумай, – улыбнулся я, – насколько это был бы неравноценный обмен: твою жизнь – на жизнь какого-то Контрени. Или даже Карла.

– Пожалуй, – улыбнулась она в ответ. – Но я и не собираюсь погибать.

– Что подводит нас к одному существенному

моменту, – решил развить наступление я. – Йорлингистская кавалерия в одном дневном переходе отсюда. Пехота, конечно, подтянется позже. Но, так или иначе, скоро этот город будет осажден, и мне хотелось бы к тому времени быть за его пределами. Неважно, что осаждающими будут вассалы твоего сюзерена – жизнь внутри от этого легче не станет…

– То есть ты предлагаешь уехать прямо сейчас, – назвала вещи своими именами Эвелина.

– В крайнем случае – завтра. Лучше до полудня.

Эвьет немного подумала.

– Я буду еще пытаться, – твердо произнесла она.

– Но…

– Нет-нет, не надо повторять уже сказанное! Я все просчитала. Если бы я знала, что он погибнет при штурме – или, по крайней мере, на это были бы высокие шансы – я бы согласилась с тобой. Мне ведь важно, чтобы он получил по заслугам, а вовсе не сделать это самой. Но ведь наши не будут штурмовать?

– Если Ришард – или кого он там поставил командовать южной армией – не совсем идиот, то не будут, – подтвердил я. – Менее всего им нужно сейчас угробить свое преимущество, разбив лоб о лемьежские стены.

– Вот и я так думаю, – с серьезным видом полководца, одобряющего мнение своего генерала, кивнула Эвьет. Конечно, она не училась военной науке, но элементарную логику никто еще не отменял (хотя, впрочем, многие пытались). – Следовательно, мы здесь будем в безопасности. Но в то же время в безопасности будет и Контрени.

– Он, вероятно, теперь почти все время будет проводить со своими солдатами.

– Это плохо, – спокойно согласилась Эвелина. – Зато он уже никуда не денется из города, а это хорошо.

– Но и мы не сможем покинуть город. Мне бы не хотелось оставаться здесь, если городская стража станет расследовать обстоятельства его смерти.

– Думаю, двенадцатилетняя девочка будет последней, кого они заподозрят, – улыбнулась Эвьет. – Не волнуйся, Дольф. Я ведь дала тебе слово, что сначала посоветуюсь с тобой. Объясни мне лучше, как делается мазь для заживления ран. Давно ведь обещаешь.

– Да вот все хочу поискать пару недостающих трав, а у нас в последние дни все нет такой возможности. Но, пожалуй, сейчас мы как раз можем этим заняться. С башни я заприметил парочку подходящих оврагов; то, что нам нужно, часто растет на влажных склонах… Поехали?

– Мы ведь вернемся? – строгим тоном уточнила Эвьет.

– Да.

– Тогда поехали.

Мы беспрепятственно выехали из города и, пренебрегая дорогами, поскакали в сторону реки. Лазить по оврагам и болотистым низинам пришлось несколько часов, но в конце концов я все-таки нашел то, что искал. Усталые и разгоряченные после всех этих карабканий по пересеченной местности, мы, наконец, выбрались наверх к поджидавшему нас Верному, критически осмотрели друг друга (я вытащил несколько репьев из волос Эвьет, а она стерла грязь с моей щеки) и не спеша поехали обратно в Лемьеж, наслаждаясь успехом экспедиции и теплым золотистым покоем летнего вечера.