Приговор
Шрифт:
– И вовсе не такой тяжелый, – заметила Эвьет.
– Разумеется – пока ты его просто держишь. Но в бою необходимо наносить резкие удары, и отражать удары чужого меча, и все это – без возможности отдохнуть. Ну-ка дай сюда, – я взял у нее меч и продемонстрировал несколько быстрых рубящих ударов под разными углами, на ходу меняя направление движения. Клинок с гудением рассекал воздух. – На, повтори, только держи крепче. Нет-нет, повернись туда. Я не хочу, чтобы он полетел в меня, если все-таки вырвется.
Она начала столь же решительно и быстро, стараясь точно копировать
– Ну, убедилась? Знаю, что ты сейчас чувствуешь: ноющую усталость в кисти и предплечье. А ведь твой меч даже ни разу не встретил сопротивления ничего тверже воздуха…
– Рубятся же взрослые двуручниками! – не хотела сдаваться Эвьет.
– Ты не сможешь использовать обычный меч как двуручник или полуторник. Слишком короткая и толстая для тебя рукоятка. К тому же то, что мечник с тяжелым мечом проигрывает в скорости и маневренности, он наверстывает за счет длины клинка и силы удара, а у тебя этих преимуществ не будет. Нет, баронесса, с мечом у вас ничего не выйдет.
Надо отдать ей должное – понимая, что я прав, она не пыталась капризничать и настаивать на своем. Просто молча вложила клинок обратно в ножны и протянула мне. Но тут же требовательно спросила:
– А с чем выйдет?
Много с чем может выйти. С ядами, о коих я уже думал. Или с удавкой – струна прикрепляется двумя концами к палке, набрасывается сзади на шею, и палка резким движением перекручивается. После этого остается лишь повернуть ее еще несколько раз – хватит силы и у ребенка. Или с любым острым предметом, от вязальной спицы до заточенного грифеля, втыкаемым в глаз и дальше прямиком в мозг. При достаточной резкости удара это можно сделать даже пальцем. И от этого не защитит никакой доспех, даже в шлеме с опущенным забралом есть отверстия для глаз – а как же иначе? Есть и еще один способ, самый неожиданный и беспроигрышный, который знаю только я…
Но я не собирался и в самом деле учить ее убийствам. Я уже понял, что мне с ней делать. Я, правда, не большой знаток феодального права – у моего учителя были другие интересы, и у меня тоже. Но сеньор обязан заботиться о своих вассалах, не так ли? Вот пусть граф Рануар и обеспечивает опеку для последней представительницы рода Хогерт-Кайдерштайн. Придется отвезти ее к нему – ну да мне, в общем-то, все равно, куда ехать…
– Ключ к успеху в любом деле – это хорошо знать и понимать, что именно ты делаешь, что можно сделать еще и почему оно работает так, а не иначе, – сказал я вслух. – Поэтому я расскажу тебе о ранах и вообще об устройстве человеческого тела, о его сильных и слабых местах. Тем более что ты уже кое-что смыслишь в анатомии – правда, заячьей…
– Я убивала и зверей покрупнее!
– Да, конечно. Ты удивишься, насколько их устройство похоже на человеческое, хотя люди и любят противопоставлять
– Надеюсь, – нахмурилась Эвьет, – ты не считаешь мое желание отплатить Лангедаргу бессмысленным?
– На сей счет есть разные точки зрения, – медленно произнес я. – Мой учитель считал именно так. Дескать, смерть убийцы не вернет к жизни его жертву. Правда, она может спасти других потенциальных жертв – с этим и он был согласен. Но месть саму по себе он считал делом бессмысленным и неразумным. Может быть, он и прав. Хотя мне кажется, что по счетам следует платить. Иногда даже с процентами.
– С процентами! – кровожадно подхватила Эвьет. – Тем более что Лангедарг задолжал не мне одной. Я бы не хотела, чтобы он умер быстро и легко. Ты расскажешь мне, какие раны наиболее мучительны?
– Расскажу, что знаю. И о том, как лечить, тоже. Мир состоит не из одних врагов, не так ли?
– Хотелось бы надеяться, что так. К тому же такие знания могут понадобиться самой.
– А еще медицинская помощь иногда неплохо оплачивается.
– Так ты этим зарабатываешь во время своих путешествий?
– Не только. Я разбираюсь в механике, математике, химии. Могу, к примеру, отличить чистое золото от сплава и хорошую сталь от плохой и изготовить кое-какие полезные вещи, вроде того же мыла… Да, в конце концов, и самая обыкновенная грамотность тоже может быть прибыльной. И из дворян-то далеко не все умеют читать и писать, а среди простолюдинов и подавно. Так что писание писем на заказ – это тоже хлеб. Случалось их не только писать, но и доставлять – дороги теперь ненадежны, письма идут месяцами, если вообще доходят…
– А ты, значит, не боишься.
– Я способен за себя постоять. И за своего спутника тоже, – улыбнулся я, хотя прежде всегда путешествовал один. – Кстати говоря, нам нужно собираться в дорогу. А учить тебя тому, что знаю, я смогу и в пути.
– В дорогу? Куда?
– Ну, прежде всего необходимо раздобыть тебе нормальную одежду. Это мы сделаем в ближайшем городе. Где он тут, кстати?
– Пье. Миль тридцать к северо-западу.
– А дальше, я полагаю, нам стоит навестить этого твоего графа Рануара. Он твой сеньор, и ты вправе рассчитывать на его помощь.
– Хм… – она закусила нижнюю губу, задумываясь. – Пожалуй, ты прав, помощь мне не помешает. Нужны средства на ремонт замка, лучше сразу вместе с работниками. А еще какой-то гарнизон, чтобы не повторилось то, что случилось. Но я не уверена, что граф согласится выделить мне своих солдат. Сам говоришь, сейчас у обеих партий мало сил, и их нельзя распылять на охрану крепостей, несущественных для хода войны…
– Ты настоящий стратег, – улыбнулся я. – Тем не менее, ты и твой род отдали ему все, исполняя вассальный долг. Должен же теперь и он вспомнить о своих сеньорских обязанностях.