Приговоренный к призме

Фостер Алан Дин

— Кто будет изучать? Конечно, библиотеки.

— А-а, — он несколько расслабился. Если бы Эже упомянул врачей или воинов, предчувствия Эвана стали бы совсем грустными, но само название существа «библиотека» звучало безобидно и успокаивающе.

— Сюда, — Эже повел его к неглубокой пещере, скорее просто нависающему камню, там было полно света, благодаря усилиям нескольких дюжин блесков. Говорун терпеливо стоял рядом.

Отверстие было расположено на высоте, едва достаточной чтобы Эван мог, ссутулясь, туда войти. Пол был размечен

чистым белым песком. Блески немедленно перестроились, чтобы свет направить на него.

В центре этого водопада света сидели на корточках три фигуры. Шесть ног выглядели слишком тонкими и слабыми, чтобы поддерживать их округлые бугристые тела. Восемнадцать глаз разного размера уставились на него.

Спереди каждой головы вздымалось несколько рогообразных органов, которые загибались и ложились концами на двухметровые тела. Эван задумался об их назначении. Явно не признак пола, и так так, казалось маловероятным, что библиотекам придется себя защищать, то, по-видимому, это не было их оружием. Может быть, это было чем-то вроде накопительных органов? Надо будет ему спросить об этом Эже.

Он сел и стал ждать. Один из этого трио жевал что-то, похожее на медную стружку. Он был связан с двумя другими усиками подобными паре тех, которые болтались из левого уха Эвана. Для частных разговоров, объяснил

Эже.

Может быть, от него ждали первого шага? От Эже не было никакого намека. Поэтому Эван слегка наклонился вперед и протянул к ним раскрытую ладонь в общем, как он надеялся, для всего живого мирном жесте.

— Привет, — он хорошо понимал, что это слово ничего не скажет находящемуся перед ним трио, но он предлагал дружбу и приветствовал их единственным способом, какой знал. Ближайшая библиотека отшатнулась от протянутой руки, а третий в ряду издал какой-то шумный звук.

— Вторая библиотека говорит, что ты не должен делать никаких необъявленных заранее движений, — торопливо сообщил ему Эже. — Ничего не делай, пока не будет решено, что с тобой делать.

— Хорошо, — Эван убрал руку назад. Только после этого он обратил внимание на то, что снаружи пещеры материализовался строй воинов, которые уселись перед ней, как черные бомбы. Он не сомневался, что если библиотеки укажут им, они в одну минуту разрежут его на куски.

Судя по всему Эже почувствовал его нервозность.

— Не беспокойся. Я знаю, что ты не опасен и желаешь нам только хорошего.

— Да, но не ты отдаешь здесь приказы.

— Надо ли напоминать тебе, что здесь никто приказов не отдает? Помни, что любое решение должно быть принято по общему согласию.

— Даже те, которые надо принимать срочно?

— Это очень просто, когда все связаны друг с другом через говорунов.

— Но ведь никто не обращает внимания на то, что здесь происходит, — протестующе проговорил Эван, кивая назад, туда, где копатели, сборщики и остальные занимались своими повседневными делами.

— Напротив. Все знают об этой встрече. Им сообщили об этом говоруны

в своих объявлениях. Для нас возможно слушать, решать и работать в одно и то же время.

— Понимаю, — пробормотал Эван, все еще чувствуя себя неуютно. Какой уж тут уют, когда снаружи пещеры стоят наготове эти воины со своими вращающимися пилами вместо челюстей.

Когда он занял первоначальную позицию, первая библиотека издал еще несколько писков. «Было бы легче, если бы у них были нормальные глаза», — подумал Эван. Глаза называют зеркалом души, но он ничего не мог увидеть за этими ярко-зелеными и синими многочисленными линзами. Они не больше раскрывали, что за ними, чем объектив фотоаппарата.

— Они меня боятся, правда? Разве ты не сказал им, что у них нет причины бояться меня?

— Я именно это как раз и объясняю им, и еще, как мы встретились в лесу и что между нами произошло. Они не боятся тебя, Эван. Они просто осторожны. Это свойственно библиотекам.

— Эти чувства у нас взаимны! — Еще писки и жужжание. Затем пришла очередь Эже говорить нерешительно.

— Не то, чтобы они мне не верили. Они приняли тот факт, что ты разумен, несмотря на то, что состоишь целиком из органики, но они не могут считать тебя равным интеллектуально, базируясь только на моих словах.

— И что мы теперь будем делать?

— Они хотят пообщаться непосредственно с тобой.

— Постой, минуточку, — он дернулся назад и сильно ударился головой о низкий твердый потолок. Постучав по левой стороне черепа, он заметил: -

Здесь не так уж много места, чтобы еще включаться.

— Это не так уж сложно. Там достаточно места для усика говоруна. А когда ты будешь присоединен к говоруну, с тобой сможет общаться вся

Ассоциатива.

Эван поглядел на высокое существо со спиралевидным туловищем, смявшее снаружи. Один невероятно тонкий усик уже тянулся по песку к нему.

— Я уже проинструктировал его, как лучше произвести соединение, сказал

Эже, пытаясь успокоить друга.

— Что ж… если ты уверен, что проблем не будет…

— Это самый лучший способ.

— Тогда ладно, — и все-таки Эван старался не смотреть на усик, когда тот зазмеился по его груди.

Он был гораздо длиннее, чем у Эже, но тоньше. Эван почувствовал, как усик вошел в его ухо. Больно не было.

Пока не произошло включение.

Его руки невольно схватились за голову. Череп превратился в амфитеатр.

Он был актером перед орущей многосотенной аудиторией, и все требовали, чтобы он им ответил и немедленно. Яростное кипение мыслей грозило захлестнуть его.

Он завопил им в ответ.

— Это не соединение! Все говорят сразу… Пожалуйста… это слишком… Я не могу!..

Какой-то новый голос, более мощный, чем голос Эже, перекрыл шум толпы.

— Это не всеобщее совещание.

Раздался единый большой вздох согласия, и голоса исчезли. Эван заморгал, и облегченно чихнул.

Тот же голос зазвучал снова: