Приход ночи
Шрифт:
– Посмотри на Звезды! – завопила какая-то женщина, проносясь мимо. – Посмотри на Звезды и умри!
– Нет, – спокойно ответила Сиферра. – Зачем же мне умирать?
Однако на Звезды все же посмотрела. Теперь она к ним почти уже привыкла. Они были как яркие – очень яркие – огоньки, так густо посаженные, что как будто сливались, образуя единую блестящую ткань, вроде сияющего плаща, наброшенного на небо. Посмотрев на них чуть дольше двух секунд, Сиферра как будто стала различать отдельные светлые точки, ярче тех, что их окружали, мерцающие со странной силой. Но дольше пяти-шести секунд смотреть на них она не могла: мощь этого мерцающего огня одолевала ее, по коже головы бежали мурашки, лицо начинало
Она пересекла стоянку, не обращая внимания на шедший вокруг разгром, и вышла на дорогу, идущую вдоль по склону Обсерваторией Горы. Какой-то участок ее мозга, еще продолжавший действовать, подсказал ей, что это дорога в университетский городок. Впереди виднелись корпуса университета – те, что повыше.
Там и сям из крыш вырывалось пламя. Горела колокольня, горел театр, горел Студенческий архив.
Надо спасти таблички, сказал в голове у Сиферры голос, в котором она узнала ивой собственный.
Таблички? Какие таблички?
Таблички из Томбо.
Ну да. Конечно. Она ведь археолог, верно? Да-да. Археологи занимаются тем, что откапывают разные древние предметы. Как она делала недавно на том месте… на Сагимоте? На Бекликане? Как-то похоже. И нашла там таблички с доисторическими текстами. Древние таблички. Большая археологическая редкость. Очень ценные. То место называлось Томбо.
Ну как ты? – спросила она себя.
И ответила: Прекрасно.
Сиферра улыбнулась. С каждой минутой ей становилось лучше. Это розовая заря на востоке приносит мне исцеление, думалось ей. Приближалось утро: солнце, Онос, готовилось взойти на небо. К его восходу Звезды стали не такими яркими, не такими страшными. Они быстро бледнели. Те, что на востоке, уже уступили растущей силе Оноса. Даже на другой половине неба, где еще царила Тьма и Звезды кишели, словно мальки в пруду, они уже понемногу теряли свой грозный блеск. Теперь Сиферра могла смотреть на небо по несколько секунд, не ощущая болезненной пульсации в голове. Разум ее прояснялся. Она вспомнила, где живет, где работает и что делала в предыдущий вечер.
Она была в обсерватории у своих друзей, астрономов, которые предсказали затмение…
Затмение…
Вот что она там делала. Дожидалась затмения. Тьмы.
Звезд.
И Огня. Так все и случилось, словно по расписанию. Весь мир горел, как было уже столько раз – не от руки богов, не от Звезд, а подожженный обыкновенными мужчинами и женщинами, пораженными звездным безумием и в панике добывавшими себе привычный свет любой ценой.
Но Сиферра оставалась спокойной, несмотря на хаос вокруг. Ее пошатнувшийся, почти совершенно притупившийся разум неспособен был охватить размеры катастрофы, вызванной Тьмой. Она все шла и шла по дороге, мимо главной площади университета, наблюдая ужасающий разгром и опустошение, но не чувствуя ни шока, ни сожалений об утраченном, ни страха перед трудными временами, ожидающими впереди. Ее ум еще недостаточно оправился для подобных чувств. Она лишь наблюдала – спокойно и отстранение. Она знала, что вон то горящее здание – это университетская библиотека, в создании которой она принимала участие. Но пожар не вызвал в ней никаких эмоций. Она будто бы шла по месту, где две тысячи лет назад стоял город, чья гибель давно уже стала достоянием истории. Ей бы и в голову не пришло плакать на руинах двухтысячелетней давности – не тянуло ее плакать и сейчас, когда вокруг горел университет.
Идя знакомой дорогой, она оказалась в середине городка. Некоторые корпуса горели, но некоторые остались нетронутыми. Сиферра, словно лунатик, свернула налево у административного корпуса, направо у спортивного зала, снова направо у математического факультета и между геологическим и антропологическим прошла к своему родному археологическому корпусу. Входная дверь была открыта. Сиферра вошла.
Здание казалось почти нетронутым. Кое-какие витрины в вестибюле были разбиты, но не грабителями – все экспонаты остались на месте. Дверь лифта болталась, сорванная с петель. Доска объявлений валялась на полу – но больше как будто ничего не пострадало. В здании было тихо и пусто.
Кабинет Сиферры находился на третьем этаже. На лестничной площадке она наткнулась на тело старика, лежавшего лицом вверх.
– Кажется, я тебя знаю, – сказала Сиферра. – Как тебя зовут? – Он не ответил. – Ты мертвый? Скажи только – да или нет. – Старик лежал с открытыми глазами, но в них не было света. Сиферра дотронулась пальцем до его щеки. – Мадрин, вот как тебя зовут. Или звали. Впрочем, ты и так был очень старый. – Она пожала плечами и снова стала подниматься по лестнице.
Дверь в ее кабинет стояла открытой. Внутри был человек.
Тоже знакомый – но живой. Он возился у картотеки, присев на корточки. Крепкий, широкогрудый мужчина с мускулистыми руками и тяжелыми широкими скулами. Лицо его лоснилось от пота, а глаза лихорадочно блестели.
– Сиферра? Ты здесь?
– Я пришла за табличками, – сказала она. – Они очень ценные. Их надо сохранить.
Он поднялся на ноги и сделал к ней несколько неверных шагов.
– Таблички? Но ведь они пропали, Сиферра! Их украли Апостолы, помнишь?
– Пропали?
– Да. Как и ты. Ты сошла с ума, да? У тебя пустые глаза. Никого нет дома. Уж я вижу. Ты даже не знаешь, кто я такой.
– Ты Балик, – неожиданно сказала она.
– Помнишь, значит.
– Да, Балик. А Мадрин лежит на лестнице. Он мертвый, знаешь?
– Неудивительно, – пожал плечами Балик. – Мы все скоро будем мертвы. Весь мир спятил. Да что с тобой говорить. Ты тоже сумасшедшая. – У Балика дрожали губы и руки. У него вырвался странный смешок, и он сжал челюсти, чтобы его подавить. – Я здесь пробыл всю Тьму. Работал допоздна, а потом свет начал гаснуть – о, Бог мой. Звезды, Звезды. Я глянул на них только раз. А потом залез под стол и сидел там, пока все не кончилось. – Он подошел к окну. – Онос восходит. Худшее позади. Должно быть, вокруг все горит, Сиферра?
– Я пришла за табличками, – снова сказала она.
– Их нет, – медленно и внятно произнес Балик. – Понимаешь? Нет. Их украли.
– Тогда я возьму схемы, которые мы начертили.
Надо сохранить знания.
– Совсем свихнулась, да? Где ты была, в обсерватории? Оттуда хороший вид на Звезды, да? – он снова хохотнул и пошел к ней через комнату. Сиферра скривилась, почуяв запах его пота – тяжелый, резкий и противный. От него пахло так, словно он неделю не мылся. А выглядел он так, словно месяц не спал. – Иди сюда, – сказал он, когда она попятилась. – Я тебе ничего не сделаю.
– Мне нужны схемы, Балик.
– Конечно. Я дам тебе схемы. И фотографии, и все остальное. Но не сейчас, а потом. Иди сюда, Сиферра.
Он схватил ее и притянул к себе. Его руки шарили по ее груди, колючая щека прижалась к ее лицу. Пахло от него невыносимо. Сиферра пришла в ярость. Как он смеет так ее трогать? Она оттолкнула его.
– Не надо так, Сиферра! Иди ко мне. Будь умницей. Похоже, мы с тобой одни остались на свете. Будем жить в лесу, охотиться на мелких зверюшек да собирать орехи и ягоды. Станем охотниками и собирателями, а потом изобретем земледелие. – Он смеялся. В странном предутреннем освещении его глаза казались желтыми, и лицо тоже. Он снова жадно сгреб ее – одна рука стиснула грудь, другая скользнула по спине вниз. Уткнувшись лицом в шею Сиферры, он шумно нюхал ее, словно зверь. Он назойливо, гнусно прижимался к ней бедрами. И толкал ее куда-то в угол.