Прихоть русского немца
Шрифт:
Анюты.
– Такой наглый, сил нет. Говорит, что вы его хорошо знаете, и
просит соединить.
– Он хотя бы представился?
– раздраженно поинтересовался Роман.
– Сказал, Крабом зовут.
Куропяткин
Сергей Куропяткин любил субботу. В этот день можно было хорошенько
выспаться и встать часиков в десять, когда пятилетняя дочка Катюша,
уставшая от тишины и ничегонеделанья, с
кровать к родителям и, проскользнув ужом между ними, начнет щекотать
маму. Марина смертельно боится щекотки: взвизгнув, пулей вылетает из
кровати. Сергей страшно рычит и тигром набрасывается на дочку, которая со
счастливым ужасом закрывает глаза, готовясь принять мученическую смерть
в лапах разъяренного зверя. Сергей зарывается лицом в ее пушистые волосы,
и слегка прикасается пальцами к розовой пятке дочки. Катюша тоже боится
щекотки, и, судорожно дрыгнув ногами, спрыгивает с кровати и бежит в
ванную, где мама, почистив зубы, придирчиво изучает лицо, чтобы
убедиться, что за ночь в ней ничего не изменилось, она по-прежнему хороша
и привлекательна.
Сергей встает с кровати, запахивается в любимый черный халат и,
подойдя к окну, раздвигает шторы. Квартира Куропяткиных расположена на
верхнем этаже двенадцатиэтажного дома, который местные жители называют
"небоскребом". Когда небо безоблачно, ослепительная синева
мгновенно заполняет самые дальние уголки спальни, многократно отражаясь
от лакированных стенок платяного шкафа. Сергей открывает двери и
выходит на балкон, прихватив с собой пачку "Примы". Сигареты с фильтром
он не курит - слишком слабые. Первая затяжка обволакивает мозг сладким
туманом. Что ни говори, отечественный табак без всякой химии до костей
продирает. После пяти затяжек Сергей тушит окурок в консервной банке и,
наклонившись, с удовлетворением рассматривает свой "Запорожец".
Раритет, на котором Куропяткин колесит по городу - объект бесконечных
шуток, а Марина без обиняков называет машину уродцем. Она давно просит
Сергея избавиться от консервной банки и наотрез отказывается даже близко
к ней подходить. Сергей к "горбатому" относится с философским
спокойствием, поскольку денег на покупку приличного автомобиля все равно
нет. И хоть на трассе из авто больше семидесяти километров выжать
невозможно, для поездок на дачу или в лес за грибами оно вполне годится.
Затем Сергей отправляется на кухню, где вкусно пахнет поджаренными
гренками и кофе, который жена умудряется варить из той бурды, которой
зарубежные производители пичкают Украину. Марина намазывает на
золотистые
успела стащить с тарелки не меньше пяти штук. Дочке нельзя есть много
мучного, она и так пухленькая, но традиционная утренняя манка давно
вызывает у малышки отвращение. Сергей укоризненно качает головой и
спрашивает дочку: "А где же наша почта?". Девочка, вспомнив о своей
субботней обязанности, комично хлопает себя ладошкой по лбу и
восклицает: "Прости, папочка, я совсем забыла". Она берет в прихожей ключ
от почтового ящика и спускается на лифте на первый этаж.
Сергей работает редактором отдела "Право" в газете "Наши ведомости" и
выписывает не только местную прессу, но и еще несколько центральных
изданий. И хотя Куропяткин знает, о чем пишет его родная газета, во время
завтрака первыми читает "Ведомости". Ему нравятся запах свежей
типографской краски, уютные колонки новостей, броские заголовки.
"Ведомости" отличаются от прочих изданий не только сногсшибательным
содержанием, но и современной версткой - интересный материал сразу
бросается в глаза, а фотографии не столько иллюстрируют, сколько
обогащают и дополняют материал.
Однако суббота не задалась. Марина уже поставила перед ним чашечку
кофе и поближе пододвинула тарелку с гренками. Сергей взял в одну руку
любимые "Ведомости", а в другую соблазнительно пахнущий ломтик хлеба,
когда громко и противно зазвонил телефон. Сергей и сам не смог бы
объяснить, почему этот вполне обычный звонок вызвал тревогу.
– Алло, слушаю вас, - Куропяткин все еще надеялся, что его беспокойство
совершенно беспочвенно.
– Это Сергей Филимонович?
– раздался в трубке враждебный мужской
голос, показавшийся Куропяткину знакомым.
– Я вас слушаю, - сухо повторил Сергей.
– Это вас усопший Лепихов беспокоит, - раздраженно рявкнула трубка.
Куропяткин узнал голос начальника уголовного розыска областного
управления милиции Андрея Лепихова.
– Это вы, Андрей Виленович?
– А кто же еще, сукин сын?
– заорал Лепихов.
– Ты что, решил меня
похоронить? Не дождешься!
– Я вас не понимаю, Андрей Виленович, - упавшим голосом произнес
Куропяткин.
– Он не понимает!
– начальник угро, судя по всему, готов был разорвать
журналиста на части.
– Да ты свою паршивую газетенку хоть иногда
читаешь?
– А в чем дело, Андрей Виленович?
В трубке раздались короткие гудки. Куропяткин осторожно развернул