Прикладная метафизика
Шрифт:
Развитие событий в сфере современного актуального искусства выдвинуло на первый план фигуру куратора. Стало очевидным, что субъектом творимого искусства (в отличие от искусства хранимого) все чаще выступает идеолог, автор манифестов, «артмейкер». Жесту куратора, создающему имена и целые направления, посвящено уже немало статей, а вот фигура котировщика по-прежнему остается в тени. Между тем котировщик в своей деятельности может «совпасть» с ролью куратора и артмейкера, но такое совпадение не обязательно. Тогда куратор остается всего лишь «исполняющим обязанности» котировщика, неким чиновником от искусства, не обладающим харизмой для поддержания атональности. Котировщик по призванию — это творец, оживотворяющий майдан полнотой своего присутствия. Таким он предстает и бывалому путешественнику, уже повидавшему
Воспользуемся для примера Аркадием Драгомощенко, который уже более двух десятилетий удерживает звание стабильного котировщика агональных тусовок («СКАТа»). Наблюдать за его работой приятно и поучительно, как за работой повара-даоса, разделывающего тушу быка. Каждый день ознаменован новым проектом или новым вердиктом. Проекты обладают разной степенью призрачности, большинство из них не предполагает осуществления, но они вполне самоценны в своем виртуальном статусе. Обмен химерными проектами (попытка реализации могла бы их только испортить) относится к числу любимых занятий современных авангардов, но Аркадий, как и положено котировщику, проделывает это с особой виртуозностью, сообразуясь с духом имеющегося в наличии напитка-медиатора, будь то кофе, пиво, вино в бумажных пакетах или фирменный самогон, изготовляемый тут же, в закромах «Борея».
— Старик, я хочу поставить балет по «Логико-философскому трактату» Витгенштейна. Балет, сам понимаешь, будет без музыки: о чем невозможно говорить, о том следует молчать…
Присутствующие немедленно включаются в обсуждение либретто, попутно уточняя судьбу «Синей тетради» Витгенштейна и перипетии его поездки в Советский Союз. С составом все определяется быстро: решено пригласить Рузиматова танцевать означаемое и означающее, а на партию Витгенштейна уговорить Хакамаду (очень похожа).
Появляется водка, а вместе с нею и новый проект, который озвучивает, разумеется, Драгомощенко:
— Надо предложить закон о введении всемирной минуты поэзии. Сейчас в любом большом городе есть табло с бегущей строкой — и вот в одно и то же время в крупнейших городах мира бегущая строка посвящается какому-нибудь одному стихотворению, переведенному по этому случаю на основные языки. Сегодня Рильке, завтра Эшбери, послезавтра Лена Фанайлова (присутствующая Фанайлова смущенно улыбается). Разумеется, на эту минуту запрещаются войны, аборты и все остальные стихи.
Проект оживленно обсуждается под водочку. С лоббированием дело утрясается быстро, поскольку Конгресс США и ЮНЕСКО Аркадий берет на себя. Несколько дольше дебатируется возможность всемирной бегущей строки, посвященной философии. Но и тут побеждает мнение Аркадия, который заявляет, что для философии минута — это непростительно много:
— Ничего не стоит философская система, главную мысль которой нельзя уложить в полминуты. Да и аборты запрещать по такому поводу было бы смешно.
Водка заканчивается, ей на смену приходит крепкий чай. Пока спонсор ходит за следующей порцией выпивки, последовательно обсуждаются другие актуальные темы: «Как правильно смотреть жесткое порно», «Кто из французов ввел в моду кантовскую категорию возвышенного» и предложенный Виктором Лапицким вопрос о сравнительной крутизне двух Филиппов: Гваттари и Лаку-Лабарта (в таких случаях вердикт котировщика является окончательным и обжалованию не подлежит).
Завершается вечер утверждением проекта № 4: создать группу «Боевые пловцы спецсил» и организовать заплыв против течения Леты, реки забвения.
Завтра или послезавтра, когда тусовка соберется вновь, Драгомощенко окинет майдан хищным взглядом: дескать, хотите новых идей? Их есть у меня. И точно, есть — феерия начинается сначала.
Скорость является необходимым качеством котировщика, свидетельством его профпригодности. В это фундаментальное понятие включаются скорость ассоциаций, ответных реплик, быстрота схватывания сути дела и мгновенное обнаружение проколов. Что касается глубины, обстоятельности, фактологической эрудиции, то они относятся к факультативным достоинствам, в ряде случаев они могут даже затруднить исполнение роли диджея от метафизики.
Большинство
— Почему? Я тоже могу, — прервал меня Драгомощенко. Он, разумеется, был прав.
И все же основной обязанностью котировщика остается вынесение оценок, составление рейтингов, производство обобщенного указательного жеста «вот» (вот сюда смотри, это читай, это слушай, над этим думай). И пока вся площадка завороженно разворачивается в направлении вытянутого пальца, котировщик сохраняет стабильность своего положения, свою власть над самым трудноуправляемым типом сообществ.
Понятно, что в отстойных тусовках котировщик избавлен от подобных затруднений, там список своих и чужих давно утвержден и не имеет никакого касательства к креативным точкам современности. Но на площадках, выдвинутых в будущее, где консолидируются авангарды, котировщику приходится трудиться изо всех сил и нести ответственность за произведенные расчеты. «Гений есть тот, кто дает искусству правила», — говорил Кант. Котировщик есть тот, кто отбирает из производимого произведение и фиксирует его в статусе признанности; в конечном счете и артмейкеры, и кураторы, и влиятельные в оценке культуры СМИ зависят от вердиктов котировщиков. Собственно говоря, их влиятельность определяется умением прислушиваться и знанием, к кому прислушиваться.
Вспоминается выступление Лиотара в конференц-зале Музея этнографии в Петербурге. Маэстро прочел в режиме импровизации небольшой доклад, затем легко и изящно, на манер бегущей строки, отвечал на вопросы переполненного зала. Легко до тех пор, пока кто-то не спросил: «Господин Лиотар, а кого из современных французских художников уже можно считать классиками?» Тут философ задумался на целую минуту и наконец сказал: «Я не могу ответить на этот вопрос просто так, с ходу… Я не буду отвечать».
Заминка говорит о многом. Дело в том, что акт котировки требует предельной ответственности, и это понимает тот, кто облечен харизматическим правом выносить приговор. От того, что скажет «живой классик» философ Лиотар, зависят судьбы людей, но зависит и престиж самого философа, его возможность оставаться авторитетным котировщиком авангардов, настоящим «скатом».
Как уже было отмечено, котировщики высшего разряда пока еще не вносятся в единицы хранения, предназначенные для трансляции в вечность. Но их заработок (включая и фимиам признанное™) зачастую уже зависит от успеха в вынесении вердиктов. Виктор Топоров как-то признался, что ббльшую часть доходов ему дает участие в разного рода жюри, а вовсе не поденная литературная работа; нет сомнения, что в дальнейшем эта тенденция будет непрерывно усиливаться. По иронии судьбы, в России, где агональные тусовки работают на полную мощь и во многом определяют облик современной культуры, включая и философию, решения о присуждении гуманитарных премий в большинстве случаев выносят Стабильные Котировщики Отстойных Тусовок (или, сокращенно, СКОТы). Авторов, получивших признанность на майдане, неизменно встречает Жесткая Оппозиция Принципу Агональности, важнейшая конституирующая черта отстойных тусовок. Вероятно, это расплата за невежественность художественного истеблишмента, сформировавшегося еще во времена, когда авангарды обитали исключительно в нишах андеграунда.