Приключения 1979
Шрифт:
— Вот тебе утешение в отместку за двадцать два бессмертных, которых подлые скифы убили ночью, — продолжал сотник. — А еще я подумал, что тебе, смелейший из бессмертных, будет интересно увидать живого скифа. Всего их было одиннадцать. Видно, заблудились и напоролись прямо на мою сотню.
И только теперь Видарна заметил на небольшой лошади связанного человека. Подъехал ближе к пленному. Приказал перевернуть на спину. Встретил взгляд спокойных бесцветных глаз из-под всклокоченных седых волос. Пока Видарна разглядывал пленного, старшая служанка Тия как
Колесница Дария с его свитой следовала отдельно от всего войска, окруженная кордоном бессмертных, и Видарна взмахом руки приказал расступиться, а за ним в узкий проход проскочил Гаусана.
— Мой царь! — Видарна знал, что Дарий не любит в походе излишнего красноречия. — Этот молодой сотник хочет показать раба отныне подвластной тебе Скифии.
Двое бессмертных развязали пленного, подвели к Дарию.
— Кто ты? — выдавил из себя Дарий.
Пленный молчал. Тогда Дарий кивнул Видарне, и тот подъехал к скифу, вертя в руках нагайку.
— Грязный раб не хочет говорить? — Видарна поймал скифа за бороду, но тот ударил его по руке, и удивленный, а потом взбешенный Видарна кивнул бессмертным.
Они набросились на пленного. Гаусана держал критский кинжал и вертел нетерпеливо и многозначительно. Скиф закрыл глаза, чтобы никогда больше не увидеть ни неба, ни степи. Знал, что ждет его... Вспомнил своего слепого раба, его терпенье. Лишь бы не закричать, выдержать... Пленник сжался и ждал. Глаза, только свои глаза чувствовал скиф, они словно набухли и вот-вот должны лопнуть от прикосновения острия кинжала...
А бессмертные повалили его навзничь, один сел на голову, другой на ноги, а Гаусана плавным и заученным движением занес кинжал над спиной скифа и вырезал полосу кожи.
— Что теперь рассказывает темный раб?
— Ничего. Скиф стонет.
Коэс из Митилены отвернулся, и Дарий, с интересом следивший за всем из своей колесницы, подумал: грекам не нравится. Ну что же, это в дальнейшем ему пригодится.
Дарий подозвал Видарну ближе.
— Скиф молчит?
— Да, мой господин. Прикажешь поднять на копья? Или закопать живым в землю, принести в жертву Анкраманью и его верным муравьям?
— Злой Анкраманью не удовлетворится этим стариком. Что ему какой-то человечишко? — отозвался Барт. — Злой и могучий Анкраманью хочет сотни, тысячи жертв! Что ему это жалкое приношение? Мы должны поскорее догнать скифское войско, мой царь!
Дарий подумал, что Барт прав. Кроме того, живой скиф, знающий край, может ему пригодиться.
— Если силой не добился своего, Видарна, замени ее лаской. Оставь скифа. Он старый и знает немало. Поручи моему лекарю-египтянину, пусть залечит его раны. Стеречь пленника.
Уже три недели, как персидское войско перешло через Истр. Длинная змея ползла
Но Скифия и на четвертой неделе по-прежнему встречает их пожарищами, засыпанными колодцами, опустошенными селениями да холодными ночами, когда загорелые азиаты, привыкшие к жаре, мерзнут до утра.
Царь царей все еще надеялся, что впереди будут богатые города, а Видарна, Гобрий и Барт передавали его слова дальше, их подхватывали слуги, и вожди семидесяти семи племен успокаивали воинов.
Но веселые женщины, присоединившиеся к войску еще на царской каменной дороге между Сузами и Эфесом, донашивали свои наряды, а воины все сулили им золотые украшения и свитки шелков. Около трех тысяч персидских стадий пути — и ни одного города! Начались перебои с питьевой водой. Стоило обнаружить источник, как ряды воинов расстраивались, завязывались драки, потасовки, доходившие иногда до убийств. Но небольшие речушки после Борисфена были запружены и загрязнены всякими отбросами, падалью, и немало воинов персидских шло к знахарям, корчась от коликов в животе.
На двадцать третий день разведка доложила Дарию, что впереди широкая река Танаис, и у этой реки скифы разделились — часть пошла на юг, на переправу, а остальные двинулись вдоль берега на восход солнца.
Дарий созвал совет и приказал позвать пленного скифа. Его привезли к царской колеснице. Стоя за кордоном бессмертных, он видел, как приближенные Дария волновались, показывая руками в направлении то на восход солнца, то на полдень. Старик по двум широким полосам вытоптанной травы догадался, в чем дело.
Ласковый тон Дария обескуражил скифа, он стоял перед царем царей в нерешительности, но внезапная мысль, что вот сейчас он может послужить своим, подняла склоненную голову. Согласно кивнул и попросил разрешения проехать по степи в одном и другом направлении.
— Если царь хочет догнать небольшой отряд, пусть переплывает Танаис, — молвил скиф, обращаясь к Дарию. — Если же царь не боится битвы с многочисленными и сильными мужами, пусть и дальше направляет свою колесницу на восход солнца.
Дарию понравился ответ.
— Я пойду на восток, старик. — Дарий обратился к Видарне. — Если он будет стараться и в дальнейшем, назначу его сатрапом этой дикой страны. Скажи ему об этом.
— Сатрапами, мне кажется, лучше назначать своих людей, великомудрый царь, — только Видарна мог осмелиться на подобное.
— Ты не постиг еще всей сложности жизни, Видарна, — сказал Дарий, не упустив удовольствия поучить его. — Местные сатрапы усерднее служат царям, ибо им некуда удирать...
И Дариево многоплеменное войско двинулось вдоль Танаиса, упиваясь чистой водой, наедаясь рыбы, дичи, которой было столько в плавнях, что сколоты не могли уничтожить такое несметное богатство.