Приключения английского языка
Шрифт:
Особый интерес здесь представляет смешение персонажей, принадлежащих к разным сословиям. Собравшись не только из разных частей Англии, но и из разных слоев общества и понукаемые владельцем постоялого двора по имени Гарри Бейли, они по очереди рассказывают свои истории. Эта публика возвышается над феодализмом, представляя собой общество людей, претендующих на равные условия и перед Богом, и в рассказывании историй. В этом ощущается предвидение золотого века, и чувствуется, что эти люди прошли длинный туннель и теперь вместе стремятся к свету, радуясь обретению собственного языка, способного оставить их след в истории.
Что особенно удалось Чосеру, так это подобрать подходящую стилистику для каждой истории и каждого персонажа. От современных авторов мы вправе ожидать создания тона повествования и раскрытия образов персонажей с помощью языка, на котором они говорят, но представьте, как непросто это было во времена Чосера. Он доказал, что обновленный английский язык был достоин великой литературы.
Разнообразие речевых особенностей отчетливо проявляется на примере даже двух историй. В рассказе Монастырского капеллана, повествующего о тщеславном петушке и его любимой курочке, высокий стиль рыцарских романов использован в сатирических и пародийных целях, а в рассказе Рыцаря — с открытой искренностью и восторгом:
This courtly cock had at his command Seven hens to do his pleasure They were his sisters and his paramours And marvellously like him in colouring Of them the one with the most beautifully coloured throat Was named the fair damsel Pertelote. This gentil сок hadde in his governaunce Sevene hennesfor to doon al his plesaunce, Whiche were his sustres and his paramours, And wonder lyk to hym, as of colours; Of whiche the faireste hewed on hir throte Was cleped faire damoysele Pertelote. (Чтобы от праздности не заскучал он, Семь кур во всем супругу угождало; И, золотистой свитой окружен, Ходил он меж сестер своих и жен, А та из них, чьи перышки всех ярче, Кого из жен супруг любил всех жарче, Была прекрасная мадам Пертелот.)Здесь преобладают французские слова — governaunce, Plesaunce, paramours. Первые два сравнительно новые, впервые упомянутые в письменных источниках в середине XIV века. Чосеру нравилось и использовать французские заимствования и создавать собственные синонимы. В английском было слово hard (твердый, требующий усилий) — Чосер ввел французское (от латинского) difficulte (тяжелый). Он создал disadventure (неблагоприятное условие) в пару к unhap (неудача, злоключение), dishoneste (нечестность, обман) к shendship (бесчестье) edifice (сооружение) к building (здание), ignoraunt (невежественный, несведущий) к uncunning (то же значение). При жизни Чосера высоко ценили во Франции, и трофеи из языка давнишних завоевателей были его законной добычей. Его отношение к новому английскому было естественным: никакого жесткого фундаментализма, только эклектизм и гибкость.
Рассказ Монастырского капеллана сильнее всего отличается по стилю от рассказа Мельника, где Абсолон, церковный причетник, под покровом ночи пробирается к жене соседа, а та, так сказать, обдает его ответным выхлопом:
This Absolon gan wype his mouth ful drie, Derk was the nyght as pich, or as the cole, And at the wyndow out she putte hir hole, And Absolon, hym fil no bet ne wers, But with his mouth he kiste hir naked ers. (Запекшиеся облизнул он губы <…> Руками он зашарил в темноте. Тут Алисон окно как распахнет И высунулась задом наперед. И ничего простак не разбирая, Припал к ней страстно, задницу лобзая.)Стиль разговорный, прямой и непосредственный, французских слов мало. Обыденные грубоватые слова он черпает в древнеанглийском, а за словом «задница» (ers) обращается к языку улиц.
У сэра Джеффри Чосера, придворного и филолога, не было сложностей с употреблением слов, которые мы сочли бы грубыми и дерзкими. Когда Гарри Бейли заставляет персонажа Чосера умолкнуть (в ответ на его нескладную пародию в рассказе о сэре Топазе), он говорит:
‘By God,’ quod he, ‘for pleyrdy, at a word, Thy drasty rymyng is nat worth a toord!’ (Клянусь крестом, довольно! Нету сил! — Трактирщик во весь голос возопил. — От болтовни твоей завяли уши. Глупей еще не слыхивал я чуши.)Есть множество других примеров, наиболее прямой и резкий из которых, пожалуй, вложен в уста ненасытной Батской ткачихи:
What eyleth yow to grucche thus and grone? Is it for ye wolde have my queynte alone? (Чего тебе брюзжать, ворчать и ныть? Ни с кем не хочешь ты меня делить? [4] )Чувства людей в те времена особенно оскорбляло богохульство и упоминание в той или иной форме имени Бога всуе. Когда Гарри Бейли просит рассказать историю for Goddes bones (в литературном переводе — «клянусь Христовым телом», дословно — «во имя Божьих костей»), священник протестует против греховного богохульства («Но отучись ты речь мешать с божбой»).
4
Это литературный перевод. В оригинале не «меня» делить, а «мои половые органы». — Прим. пер.
Слово swerian (клясться, сквернословить) англосаксонского происхождения и изначально обозначало дающего торжественную клятву или присягу. В наши дни бранных слов этого же происхождения на удивление мало. У Чосера это чаще всего богохульство. В рассказе Продавца индульгенций Чосер пишет:
And many a grisly ooth thanne han they sworn, And Cristes blessed body they torente (Чуму бранили, смерть нещадно кляли, Божбой Господне тело раздирали.)У него есть и «Божье пречистое сердце», и «Божьи длани», и «да укоротит Христос твою жизнь» [5] . Чтобы не навлечь гнев Церкви, стали использовать сокращенное обозначение, и это вскоре вошло в моду. Из God’s blood (кровь Бога) получилось sblood, из Christ’s wounds (раны Христа) — swounds и затем zounds, что могло отвлечь цензуру. Это напоминает нам о былом влиянии и всеобъемлющих полномочиях Церкви. Такие смягченные ругательства получили широкое распространение много позже, уже во времена Шекспира.
5
В литературном переводе: «Да сократится дней твоих предел». — Прим. пер.