Приключения и фантастика (сборник)
Шрифт:
«Соседи» пока что не беспокоили их, но кто знает, что у них на уме? Ивана Макаровича очень тревожила потеря связи с Землей.
– Работайте, работайте, Николай, - говорил он Загорскому, когда тот покидал свою умолкнувшую рацию и молча становился перед иллюминатором.
– Связь нам нужна, как воздух!
И Николай снова брался за дело. Проходили часы утомительного ожидания… Но вот что-то зашипело, зашумело и в каюту ворвались звуки!
Все были так ошеломлены, что никто не промолвил ни слова. Ольга отвернулась от иллюминатора и глядела
А из репродуктора лилась музыка - виолончель тосковала о чем-то дорогом, желанном и несбыточном…
– Да это же «Мечты» Шумана, - тихо сказала Ольга, когда музыка умолкла.
– Хотелось бы мне знать, была ли музыка у селенитов?
– Вот прибудут сюда археологи, историки - узнают все, заметил Загорский.
– Я хочу увидеть подземный город, - произнес Михаил.
– А то скажут: побывал на Луне, а города и не видел. Как вы его назвали?
– Пока что никак, - ответил профессор.
– Это уж нелогично. Надо назвать обязательно.
– И в самом деле, папа!
– тряхнула волосами Ольга.
– Если бы я побывала в нем, сразу бы назвала…
– Назовите его, Иван Макарович, Ольгополем или Ольгоградом.
– Пусть лучше будет Михайловка или Мишковичи!
– засмеялась Ольга.
Загорский повернул голову:
– Это город смерти, товарищи, город вечного молчания.
– Но ведь жизнь в нем задержалась дольше, чем где бы то ни было, - возразил профессор.
– Это - пристанище жизни!
– Бухта жизни!
– воскликнула Ольга.
– Лабиринт жизни!
– сказал Михаил.
Заглушая шум приемника, Николай произнес:
– Вот пойдете - увидите, что там за жизнь. Это - город агонии.
– Почему это у вас такие мрачные мысли?
– спросила Ольга.
Николай не ответил. Вертел ручки приемника, и шумы Земли заполняли кабину. Наконец, сквозь них, как сквозь пургу, прорвался далекий голос:
– Комета, Комета, я - Земля, я - Земля!..
Сколько тревоги было в этом голосе! Земля, родная Отчизна сзывала своих сыновей, словно чайка птенцов. Они слышали ее голос, а ответить не могли.
ПИК ОТЧИЗНЫ
Если смотреть на Луну в телескоп, ее сияющий диск очень напоминает торт. На нем как бы застыли беспорядочно брошенные кусочки крема. Иное дело - стоять на этих самых «кусочках». Это - огромные горы - большей частью крутые, отвесные. Каждый раз; когда наши путешественники глядели на них, воображение рисовало им леса, снежные шапки и шлейфы облаков. Но ни лесов, ни снега, ни облаков здесь не было. Голые, суровые, молчаливые горы вздымались к самым звездам.
Плугарь и Загорский поднимались на одну из самых высоких вершин. Идти было легко, совсем не то, что на Земле. Здесь, их тела весили по 12-14 килограммов, а мускульная сила оставалась прежней.
Сильный, ловкий
– Вот и я альпинистом стану!
– шутил профессор. Чем выше они поднимались, тем шире открывался горизонт. Сколько ни охватишь взглядом, всюду горы и горы, словно залегли какие-то удивительные страшилища. Необыкновенный вид придавали горам черные резкие тени, испещрявшие весь массив.
– Держитесь, Иван Макарович!
– обернулся Николай. За стеклами скафандра блестели его глаза, - Штурмуем самую вершину!
Вершина была очень крутая, а кое-где-прямо отвесная. Пришлись много раз обойти ее вокруг, чтобы отыскать более или менее удобный подъезд. Николай топориком пробовал крепость верхних слоев, и они часто осыпались под его ударами.
Наконец, подъем закончен! Николай поднял топорик я потряс им над головой, словно салютуя. Потом вынул из сумки красное полотнище флага, прикрепил его к топорику и водрузил между камнями вершины. Флаг обвис, и складки его застыли. Казалось, он был высечен из какого-то ярко-красного камня.
– Отныне - это пик Отчизны, - сказал Иван Макарович, глядя на флаг, цветком пламенеющий над суровыми камнями.
– Пик Отчизны… - произнес Николай, оглядывая горизонт.
– Но как высоко!
Вдали, как на рельефной карте, виднелся огромный цирк: горное кольцо обрамляло сопку - кратер.
– Может, это Курций?
– спросил Загорский.
– Или Лейбниц?
– Наверно, Курций… Наша ракета стоит на плато между цирками Ньютона, Лейбница и Курция. Последний расположен на семидесятой параллели… Не исключена возможность, что это он и есть.
– Да, рельеф оригинальный, что и говорить. Вы сторонник какой теории - вулканической или метеорной?
– Видите ли, Николай, к окончательному выводу можно будет придти только после археологических экспедиций, которые детально обследует цирки и кратеры. По тем данным, которые собрали мы с вами, я думаю, можно сделать предварительный вывод о вулканическом происхождении преобладающего большинства цирков.
– Но ведь они имеют в диаметре до сотни километров!
– Некоторые достигают и трехсот!
– Я и говорю, Иван Макарович, невозможно вообразить себе такие огромные вулканы!
– А метеоры такие можно вообразить? Каким он должен быть, чтобы выбить впадину диаметром в сотни километров?
– Даже на Земле есть довольно большие кратеры…
– Вы имеете в виду Аризонский метеорит?
– Да, Иван Макарович.
– Действительно, он огромный, но диаметр кратера, который он выбил в земной коре, составляет всего-навсего тысячу двести семь метров! И потом обратите внимание: там метеорит сделал впадину глубиной в 174 метра, но не образовал вокруг горное кольцо. А здесь вокруг кратера настоящие горы, да еще и на громадном расстоянии от него…