Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!
Шрифт:
— Что слышал?
— Глушь. В ушах заложило.
— Гул? — с надеждой спросил дженераль.
Брагин подумал и покачал головой: — Глушь. Вата.
— Ты — синхронизатор! Ты был там. Тебя видели. Или слышали. Или отметили. Или унюхали. Ты тоже должен был хотя бы что-то почувствовать. Запахи были?
— Пятнадцать секунд я не дышал носом. По инструкции.
— Вкусовые ощущения?
— Ротом тоже не дышал. По инструкции.
— Ртом! — обозлился дженераль.- Хоть что-нибудь! Где ты был 44 минуты?
— 14 секунд,- поправил Брагин.
— О чем думал 14 секунд? Мысли были?
— Бетон.
— Что?
— В
— Хоть что-нибудь было?!
— Ноль.
— Подождите, дженераль,- сказал академик Капельцын и взял опросный лист.- Вернемся к началу. К первому слову. Вы спросили: что? Брагин ответил: ноль. Потом он часто повторял: ноль. Может быть, это и есть ответ?
— Не понимаю,- сказал дженераль.
— Вы видели НОЛЬ? — спросил Капельцын Брагина.
Брагин задумался и ответил: — Ну… да. Ноль. Круги в глазах.
— Ага! Опишите эти круги. Цветные? Какие?
— Это был один круг. Ноль, но какой-то странный, заковыристый,- и Брагин провел пальцем перед собой какую-то закорюку.
— Нарисуйте этот НОЛЬ! — вскричал дженераль.
— Не могу, руки дрожат.
Дженераль понял намек: — Налейте ему еще!
Брагин выпил еще сто грамм, взял карандаш и неуверенно нарисовал на опросном листе компьютерную закорючку: @
— Запускай! — заорал мне через всю «дыню» дженераль ГуСин.- Запускай Племяша! Нам ответили!
46-60-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ВТОРОЙ ТАЙМ. ОТ ЛОБАНА.
Конечно, Войнович чтото наговорил своим в перерыве. Посмотрим, что он там придумал. «…» Мы прижаты к воротам, Макар взял два трудных мяча, но скоро приобы выдохнутся, долго носиться на таких скоростях невозможно. «…» Приобы применяют прессинг и успевают возвращаться.
Ощущение, что их раза в два больше на полигоне, чем нас.
Мне это напоминает вертушку из оборотня, но не очень умелую. Макар в течение двух минут отбивает три мертвых удара. Что-то мне все это перестает нравиться. «…» Ираклий ловит приобов на контратаке, пасует Стреме, тот принимает мяч один на один с Чайником, сзади его косят по ногам, Стрема падает, но успевает протолкнуть мяч за рамку. 4:0.
Арбитр удаляет защитника приобов. Все хорошо. Но Стрему уносят с полигона. Вольф сигналит: замена! У Стремы тяжелый перелом ноги. Хорошо. Щас. Выпускаю Костанжогло в старой фуфайке. Только его, Костолома. Больше некого. «…» Приобы начинают с центра, и сразу жуткая повальная драка хавбек приобов бьет Костанжогло ногами в живот. Ногами в живот — это хамство. Костанжогло корчится на поляне, фон Базиль отвечает сопернику ударом в лицо, рев трибун, конная полиция, матч остановлен, драка продолжается. Арбитр удаляет хавбека приобов и фон Базиля. «Мне все это что-то не нравится»,- говорит Мазила. «…'» Касанидис забивает нам гол после типичного креста с вертушкой из оборотня. 4:1. Они, кажется, нащупали Игру, они уже знают, что надо делать. Я командую Мазиле, он бежит к рамке, кричит Макару: «Пора!» Ребята спешно перестраиваются, переходят в сигму-оборотня. Невнятно, неуверенно.
Костанжогло выпадает в осадок, Вольф над ним, ладно, вернется, будет блуждать, но ведь еще не хватает Стремы и фон Базиля, на правом крае какая-то рваная черная дыра. Плохо.
«…» Нет, хорошо! Нифуяся забивает невозможный гол карамболем из этой самой рваной дыры!!! 5:1.
Приобский
Костолом возвращается, по вряд ли сможет толком играть, у пего перелом ребра, пусть он торчит где-нибудь сбоку, на подхвате. Приобам пора сдаваться или показать, что они смирились. Опять этот Шустрый. «…» Опять вертушка, Макар выходит из рамки, жестокое нападение на Макара, разбито лицо, рассечена бровь, Костанжогло безжалостно мстит нападавшему, в больнице этот Шустрый придет в себя. Удаление Костолома. Вольф приводит Макара в чувство, будет стоять.
Все равно, заменить некем.
Мне показалось?… Нет, не может быть… Фальшивка?! Ребята имитируют игру, имитируют желание играть, имитируют активность? Никто не берет на себя ответственности. Пасы поперек и назад при общей невразумительной беготне.
БЕЛАЯ НОЧЬ.
«…» Запуск Племяшина состоялся, как и было запланировано, на первой минуте второго тайма. Макар с Ираклием не сдают Матч. Хантские войска подняты по боевой тревоге и берут нас в кольцо. Это уже не охрана, это котел. Дядя Сэм отправился на переговоры с хантским послом.
61-75-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА.
Не игра, а мельница. Нас бьют почем зря и по чем видят. Войнович, кажется, подсказал в перерыве единственно верный план игры — нет, не план игры, а план спасения от секир башка — избиение нас. Мельница. Нас калечат. Арбитр мог бы прервать матч, но, разумеется, не Такой Матч; Матч Смерти остановить нельзя, ни один арбитр не в силах остановить Смерть, разве что тот арбитр, имя которого я уже боюсь упоминать. Пропади он пропадом этот арбитр со своим футболом!
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА.
Дядя Сэм арестован. Сняли с него подтяжки; стоит рядом с ха.нтским послом, придерживает руками брюки. Мы взяты в тройное окружение. Кольцо вокруг пас угрожающе сжимается. Что там у них — примитивные танки и автоматы Калашникова? Этот котел из трех дивизий наш спец-отряд мог бы размести в три минуты, но мы умышленно безоружны.
Прерванное на полуслове сообщение: Западный комплекс уже захвачен, арестованы все — дженераль Гу-Син, Брагин, академик Капельцын, все. «Будем живы, не помрё…» Еще сообщение с Запада: оказывается, захвачены не все, морячки не сдаются! Адмирал Поплавке на всю Вселенную:
— Флот пропьем, но не сдадим!
Наверно, он хотел сказать «взорвем», но оговорился.
Ираклий с Макаром должны сдать Матч Смерти! Передать Лобану открытым текстом: сдать игру! Это приказ!
Нас глушат, приказ Лобану не передан.
75-90-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА.
За 15 минут до конца все еще 5:1. Все наши старички уже стоят. Их бьют — удары с оттяжкой, как плетью. «…» Приобов вдвое больше, они научились «оборотню» в процессе игры. Замкнули кольцо, стали в хоровод и бьют. «…» Попали. 5:2. Макар не виноват, били в упор.