Приключения либроманта 2
Шрифт:
— Бумагу туалетную забыл, — буркнул Гоша, прежде чем умчался за рекламными буклетами, а я хлопнул себя ладошкой по лбу.
И правда, без туалетной бумаги машина не считается полностью укомплектованной. Можно не возить с собой аварийный знак, огнетушитель и аптечку, но в машине всегда должен быть как минимум один рулон туалетной бумаги.
Пицунда.
Для меня это слово почти незнакомое. Вроде что-то где-то я слышал и знаю, что это какое-то место с таким названием где-то на юге, и на
Краткий экскурс в историю пансионата, найденный в интернете, меня больше огорчил, чем порадовал.
Не знаю, играл ли кто из вас в детстве в игру Сталкер, но кто играл, те наверняка вспомнят лагерь группировки сталкеров «Свобода».
Во, когда на мой запрос выпали первые фотографии, то первое, о чём я подумал, было именно это совпадение.
Время. Когда-то на Пицунде была дача Брежнева (вообще, где их только не было, этих его дач), и были элитные пансионаты, выстроенные на всесоюзные средства. По сложившейся практике СССР ими управлял так себе. Отдавал на откуп республикам, а те начинали зарабатывать себе на карман. Я не спец в экономике, но даже поверхностного взгляда порой достаточно, чтобы понять, как окраины выдаивали СССР.
Просмотренные мной фотографии тоже радости не вызывали. Когда я решил посмотреть в интернете, что из себя представляет Дом творчества, то увидел полуразрушенные здания и растрелянные скульптуры. Само здание когда-то выбрал себе под штаб Басаев, и перепившиеся боевики доказывали свою крутость, стреляя по скульптурам и стелам.
Но это всё в будущем.
А пока мы катили по небольшому курортному посёлку и с упоением вдыхали запах моря, насыщенный густым хвойным ароматом заповедных сосен.
Время приезда у нас получилось не слишком удачное. Пообедать мы точно уже не успеем, а кроме того, после обеда работники пансионата, разморённые полуденной жарой, вряд ли окажутся на своих местах.
К счастью, у нас нашлась провожатая, из отдыхающих, которая всё и всех знала.
Добродушная и доброжелательная женщина, лет тридцати пяти с виду, одетая в цветастый сарафан и широкополую «южную» шляпу из соломки.
— Мирра, — представилась она, и со значением добавила, — Тодоровская.
— О, — изобразил я внимание и восхищение на всякий случай, представившись в свою очередь.
Что поделать, если я не силён в советском кинематографе. От силы знаю фамилии пары десятков артистов, да пожалуй, могу назвать с десяток режиссеров, и то, пожалуй тех, которые до моего времени дожили.
Поставив машину между белой Волгой и синим Москвичом, я в который раз удивился тому, как мало машин в этом времени. Даже в столице и то особых проблем со стоянками нет.
— Я надеюсь, вы рано встаёте? — продолжала тем временем неугомонная провожатая, — Завтрак здесь с восьми до девяти тридцати, а потом мы обычно по холодку ездили на рынок, но у Петра Ефимовича, — тут она кивнула на Волгу, — Что-то
Оглянувшись, я увидел на Москвиче грузинские номера. Стало понятно, что скорее всего на нём приехал кто-то из работников пансионата. Ага, теперь и интерес Мирры мне более понятен. Кому-то придётся на своём Жигулёнке выполнять по утрам роль извозчика.
— О, наша достопримечательность идёт. Сейчас я вас с директором пансионата познакомлю. Сразу хочу спросить: — Вы голыми на пляже купаться не собираетесь?
— Мы как-то над этим не задумывались, а зачем? — удивился я необычному вопросу.
— Сейчас поймёте, — заулыбалась наша провожатая и выйдя вперёд, поприветствовала статную грузинку, неспешно идущую нам навстречу, — День добрый, Гугулия Ивановна, не подскажете, когда в бассейне вода появится?
— Нельзя на пляже ни в коем случае загорать в голям виде, — с сильным акцентом отозвалась женщина.
— А макароны у нас всегда на гарнир будут? — как ни в чём не бывало поинтересовалась Мирра.
— Я вам опять повторяю: голями купаться нельзя.
— Ну вот. Всё как всегда. Который год мы с мужем гадаем, то ли мы над ней подшучиваем, то ли она над нами. Что у неё не спроси, ответ всегда один и тот же бывает. Нельзя «голями» на пляже быть, и всё тут. А глаза её успели увидеть? Она же при этом хитро так улыбается одними глазами, — прочувствованно и экспрессивно заявила наша провожатая, стоило нам немного отойти от грузинки.
Пофыркав, и посмеявшись в кулачок, мы добрались до стойки администратора.
Строгая женщина, в «учительских» очках, вышла к стойке минуты через две, после того, как мы постучали по стойке монетой.
— Новенькие? — окинула она нас «тёплым» взглядом, — Паспорта и путёвки давайте.
— Путёвка у нас одна на двоих, — всунулся я в окно чуть дальше, чем нужно, прилично понизив голос, — По-моему, на совместное проживание.
— Сейчас посмотрим, — проворчала тётка, что-то заполняя в журнале.
— В моём паспорте смотрите, в том, что в корочках, — подсказал я ей, где лежит новенькая купюра, достоинством в двадцать пять рублей.
— У нас только южная сторона осталась, та, что с видом на море, — чуть виновато сказала администратор, которой я безусловно переплатил.
Так-то и червонца бы хватило. Поинтересовался я у главрежа насчёт проблем с заселением. Он только рукой махнул, сказав, что у артистов чего только не бывает, но про вложенный в паспорт червонец всё-таки упомянул.
Что такое популярность в творческой среде я узнал на следующий день во время завтрака. Ко мне подходили, знакомились, и словно невзначай интересовались, когда я поеду на рынок. Всё стало ясно — понятно. Если я не хочу противопоставить себя всему коллективу отдыхающих, то придётся мне стать извозчиком. Пришлось встать и вслух сказать, что сразу после завтрака собираю страждущих и голодающих на стоянке. Заявление было встречено одобрительным гулом, а от дальних столов я даже аплодисментов удостоился. Вот как приходит земная слава!