Приключения на Полоде
Шрифт:
– Вы, к примеру, могли бы, ничего и никого не опасаясь, гулять под солнцем, - сказал я.
– Восстановили бы свои города на поверхности планеты, посвящали бы свои досуги культурным развлечениям и иным удовольствиям. Вы могли бы вести торговлю с другими странами, путешествовать по свету и, куда бы ни отправились, повсюду находили бы друзей, а не врагов.
Балзо Джана мои слова, по всей видимости, не очень убедили, и он посмотрел на меня скептически.
– Что, в том мире, из которого ты попал к нам, люди живут именно так? недоверчиво поинтересовался он.
– Увы, незадолго до моего появления здесь, на Земле тоже началась большая война, в которую оказалось втянуто несколько стран, - вынужден был признать я.
– Вот видишь, - подхватил Балзо Джан, - война - это естественное состояние людей, вне зависимости от того, в каком мире они живут.
Тем временем мы пролетали уже над южной оконечностью Униса. Слева от нас виднелись великолепные горные вершины Лораса, а справа - огромная река, впадающая в море к югу от Орвиса. Это, действительно, гигантская река, протяженностью примерно в пять тысяч миль. Сравнить ее можно, пожалуй, только с Амазонкой. Расстилавшаяся под нами местность отличалась чрезвычайной красотой, следов войны почти не было заметно. Здесь повсюду расположены крупные подземные города, и Трудовые Отряды немедленно ликвидируют все последствия налетов авиации Капаров, едва только улетают самолеты противника.
Во всех направлениях внизу расстилались зеленые поля - свидетельство того, что, несмотря на ожесточенные бомбардировки Капаров, на этом континенте по-прежнему активно занимаются сельским хозяйством. Но я-то хорошо знал, чего стоит этим людям вырастить и собрать урожай, подвергаясь непрерывным налетам и бомбардировкам врага.
Однако с высоты эти места казались поистине райским уголком. Может, размышлял я, они и определены мне свыше для той самой загробной жизни, на которую надеются и о которой молят Господа миллионы людей на Земле? Я уже вполне готов был поверить, что мое чудесное перемещение в другой мир случай вовсе не исключительный и не единственный в своем роде. В огромной Вселенной могут находиться миллионы планет, так далеко отстоящие от Земли, что ее обитатели никогда не узнают о их существовании.
Я поделился своими мыслями с Балзо Джаном.
– Раньше, до войны, наш народ исповедывал религию, согласно которой после смерти человек попадает на Увалу, одну из планет нашей солнечной системы, находящуюся по другую сторону от Омоса, - ответил он.
– Но сейчас у нас нет времени на религию, мы должны постоянно думать только о войне и заниматься только ею.
– Так ты не веришь в загробную жизнь?
– спросил я.
– Знаешь, я прежде тоже не верил, а теперь верю.
– А ты действительно попал к нам из другого мира?
– поинтересовался Балзо Джан.
– Ты на самом деле умер там и возродился здесь, на Полоде?
– Я знаю одно: я был сбит вражеским самолетом за линией фронта, уклончиво ответил я.
– Пулеметная очередь пробила мне сердце, и в течение пятнадцати секунд я еще сохранял сознание. Отчетливо помню, как самолет потерял управление и стал падать на землю. А человек с простреленным сердцем, падающий на землю в неуправляемом самолете с высоты десять тысяч футов едва ли может остаться в живых.
– Я с этим вполне согласен, - подтвердил Балзо Джан.
– Но как ты попал сюда?
Я пожал плечами.
– Мне известно об этом не больше, чем тебе, - ответил я.
– Порой мне кажется, будто все происходящее со мной - всего лишь сон, и я вот-вот должен проснуться.
Балзо Джан покачал головой.
– Ты-то, может быть, и спишь, - произнес он.
– А я нет. Я нахожусь здесь и знаю, что ты тоже здесь, рядом со мной. Возможно, ты покойник, однако по тебе этого никак не скажешь. Кстати, каково оно, умирать?
– Знаешь, ничего страшного, - заверил я.
– У меня было секунд пятнадцать, чтобы осознать, что произошло, но я умирал счастливым человеком, потому что сбил два из трех атаковавших меня вражеских самолетов.
– Да, странная штука жизнь, - промолвил мой спутник.
– Благодаря тому, что ты был убит на войне где-то за миллионы миль от Полоды, я сейчас жив и нахожусь в безопасности. Не знаю, что тебе еще сказать, но мне остается лишь радоваться, что тебя сбили.
* * *
Над Унисом выдался спокойный день. Мы долетели уже до гор на юге Орвиса, так и не встретив больше ни единого вражеского самолета. Когда горный хребет остался позади, я снизился до высоты примерно в сто футов. Мне нравится вести машину на малой высоте - это скрашивает монотонность долгих полетов. К тому же обычно нам приходится летать на таких больших высотах, с которых почти невозможно разглядеть местность.
Едва мы снизились, как мое внимание привлек некий предмет под нами, светящийся, как золото.
– Как ты думаешь, что бы это могло быть?
– спросил я у Балзо Джана, накренив самолет так, чтобы ему тоже было видно.
– Не знаю, - отозвался он.
– Вообще-то очень похоже на то, что это лежит женщина. Но с какой стати женщина разлеглась под открытым небом, вне всякого укрытия, да еще в такой дали от города, я просто ума не приложу.
– Давай спустимся и поглядим, - предложил я.
Я еще сбросил высоту, и мы сделали пару кругов над этим местом. Действительно, на земле лежала женщина, незамужняя, как я понял по ее одежде из золотых пластин. Она лежала совершенно неподвижно, словно спала.
Посадив самолет, я подрулил совсем близко к ней и остановил машину.
– Оставайся здесь, Балзо Джан, и будь начеку, - велел я своему спутнику.
Я уже привык к тому, что нельзя ни на секунду забывать о Капарах и быть готовым либо убегать, либо прятаться в укрытие, либо принимать бой.
Выпрыгнув из кабины на землю, я подошел к девушке. Она лежала лицом вниз. Шлем свалился с ее головы, рыжие волосы разметались в беспорядке. Я опустился на колени и повернул ее на спину. Едва я увидел лицо девушки, как сердце чуть не выскочило у меня из груди, - передо мной лежала Харкас Ямода, малышка Харкас Ямода, убитая или раненная.
Я заметил кровь на ее губах и решил было, что она мертва. Но я не хотел верить в это. Я просто не мог представить себе, что ее больше нет в живых. Приложив ухо к груди Ямоды и внимательно прислушавшись, я ясно ощутил биение ее сердца. Взяв тело девушки на руки, я бережно перенес его в самолет.