Приключения Нигяр (По мотивам азербайджанских сказок)
Шрифт:
Твой отец шах А р п о л а д”.
Гонец хлестнул своего коня; благородный арабский скакун взвился и понесся, как птица. Гонец не знал, какие вести он везет влюбленным, ему было все равно, что везти, но для них эти вести были нерадостны.
В это время сын шаха отправился с подругой своего сердца Нигяр на далекую прогулку. Они посетили развалины старинного города. Царевич то рассказывал Нигяр предания об этих местах и показывал памятники старины, остатки крепостных стен и боевых башен, то принимался расспрашивать свою возлюбленную о ее родине. Она печалилась, едва слышала это милое слово, вспоминала свой дом, родителей, брата, и слезы
Занятые сердечной беседой, влюбленные не заметили, как достигли города, и удивились, очутившись у ворот своего дворца. Слуги подбежали к ним, взяли коней. Джаваншир и Нигяр поднялись в покои. Но когда Нигяр попросила у царевича разрешения удалиться к себе в комнату, он сказал, что хотел бы пообедать вместе с ней. Она приняла приглашение. Как раз в эго время слуга доложил о том, что прибыл гонец от шаха. Царевич приказал немедленно впустить его. Гонец с поклоном отдал царевичу письмо и вышел.
Прочтя письмо отца, Джаваншир сделался как больной и целый месяц был в таком состоянии. Хотя он ни словом не обмолвился с Нигяр о содержании письма, она догадывалась об истинной причине его болезни. По прошествии месяца царевич принял решение отречься от своих прав наследника престола и сохранить за собой власть только над тем городом, где он жил.
Он известил отца о своем решении и после этого женился на Нигяр. Свадьбу справляли сорок дней. Было приглашено бесчисленное множество гостей, даже из простых людей. Это очень понравилось подданным царевича. Лучшие мастера города поднесли ему в подарок образцы своего искусства: в народе одобрительно отнеслись к тому, что царевич женился на девушке не шахского рода. Об этом было много толков и разговоров. Для того, чтобы еще больше завоевать расположение народа, Джаваншир снизил налоги с ремесленников, крестьян - со всех, кто добывает хлеб своим трудом, и увеличил налоги с купцов, помещиков и ростовщиков. Все эти изменения законов к лучшему народ приписал тому, что его повелитель женат па девушке простого звания. Может быть, это так и было.
Через некоторое время у царевича родились близнецы, сын и дочь. Мальчик был весь в отца, а девочка - в мать. Сына назвали Охтекин, а дочь - Гюльтекин.
Прошло несколько лет. Как-то царевич охотился. Ему посчастливилось убить двух джейранов. Он привязал их к седлу и с этой добычей возвращался домой. Когда он подъехал к дому, навстречу ему выбежали Охтекин и Гюльтекин. Обычно Нигяр сама выходила встречать его, ведя детей за руки. Увидев детей одних, Джаваншир встревожился. Оп соскочил с коня, обнял и расцеловал детей и спросил их, где мать. Слуги сказали, что госпожа целый день не выходила из дому, и, кажется, заболела. Джаваншир, взяв детей за руки, поспешно направился в дом и увидел, что Нигяр сидит очень печальная, со слезами на глазах. Опустив детей на пол, царевич обнял жену и спросил:
– Что с тобой?
Нигяр украдкой вытерла глаза, медленно подняла голову. Джаваншир внимательно, с тревогой смотрел на нее. Нигяр взяла мужа за руку.
– Ничего, все хорошо, - сказала она, - прости меня! Только сердце мое отчего-то больно сжимается. А так - ничего.
Но царевич не мог успокоиться.
– Однако почему ты плачешь?
– настойчиво спрашивал он.
Нигяр с мольбой взглянула на мужа. Губы ее дрогнули, но она удержалась, не заговорила, словно хотела испытать своего любимого, прежде чем открыть ему причину своей тоски.
–
– Чем? Что случилось? Скажи мне, Нигяр.
– Ничего не случилось. Мне нечего от тебя скрывать, Джаваншир, я скажу все. Выслушай меня, мой возлюбленный. Ведь я - человек, и сердце мое не из камня и не из железа. Когда я вспоминаю об отце, матери и брате, слезы невольно сами льются из моих глаз… Кроме этого, поверь, не грущу ни о чем, у меня нет ни одной тайной мысли от тебя. Если сочтешь это за вину - накажи меня.
Джаваншир обнял Нигяр, поцеловал ее в губы.
– Что ты, Нигяр! О каком наказании ты говоришь! Я отправлю тебя и детей с надежными провожатыми к тебе на родину. Ты увидишь отца, мать и брата, увидишь свой дом. А потом и сам приеду туда за вами. Согласна?
Услышав эти слова, Нигяр заплакала от радости, как ребенок, и спрятала лицо на груди мужа. Дети прижались к ним и обняли родителей своими маленькими ручонками.
7
Неделя ушла на приготовление к путешествию.
По приказу царевича был составлен отряд вооруженных всадников для охраны Нигяр и детей в пути. Начальником отряда был назначен Джэбе, в его распоряжение были отданы также нукеры и стрелки. Семья царевича занимала отдельный паланкин, а в других поместились свита и слуги. Царевич проводил семью с большой пышностью. Прощаясь, он много раз целовал жену и детей и прижимал их к груди. Наконец, они расстались.
Караван двинулся в путь. Впереди ехали всадники, за ними шли груженые верблюды и двигались паланкины с людьми, а замыкал караван отряд во главе с Джэбе. По распоряжению царевича путешественники дважды в день делали привал и раскидывали шатры, чтобы Нигяр-ханум с детьми могла отдохнуть, а на ночь тоже останавливались и ночевали в шатрах. Всего, что могло понадобиться в пути, было запасено в изобилии. Путешествие должно было продлиться сорок дней и сорок ночей. Была уже осень, и ночи стояли темные. Днем всадники устраивали охоту. Им удавалось убить то марала, то джейрана, то горного козла, а иногда более мелкую дичь: куропаток и турачей. По ночам конники по очереди стояли на страже у шатра Нигяр-ханум.
Уже почти половина пути осталась позади. Однажды вечером, Джэбе не назначил почему-то людей в караул к шатру Нигяр-ханум. После полуночи он сам подошел к шатру. Нигяр не спала, она рассказывала детям сказку. Охтекин и Гюльтекин, сидя рядом с матерью, внимательно слушали ее. Речь Нигяр лилась так плавно и красиво, что дети с восхищением и завистью говорили ей: “О, мама, когда же мы научимся говорить так складно и красиво, как ты?” На это мать, лаская их, отвечала: “Милые, ненаглядные мои детки, когда вырастете, вы будете говорить еще лучше меня, а пока слушайте, как я говорю. Я научилась так хорошо рассказывать тоже от своей матери”.
Убедившись, что в шатре не спят, Джэбе ушел. Прошло немало времени, пока он снова приблизился к шатру. На этот раз оттуда не доносилось ни звука. Тогда он бесшумно проник в шатер. Но как ни старался он быть осторожным, Нигяр, у которой был очень чуткий сон, сразу проснулась и закричала:
– Кто здесь?
Ответа не последовало. Она несколько раз громко повторила свой вопрос, но никто не отвечал. Нигяр рассмотрела у входа чью-то тень. “Стража заснула, - подумала она, - сюда пробрался вор”. Она хотела позвать кого-нибудь на помощь, но Джэбе, приблизясь к ней, заговорил, стараясь ее успокоить. Он сказал, что давно любит ее, и хотел склонить ее к любви, но заметив, что Нигяр непреклонна и пойдет на все, защищая свою честь, преисполнился злобы, стал угрожать ей смертью. Но Нигяр-ханум спокойно возразила.