Приключения новобрачных

Маккуистон Дженнифер

– Мне бы хотелось дать объяснение тому, что вы, возможно, увидели. Вчера вечером я задержалась. Рандольф нашел меня, но…

– Подробности меня не интересуют, – раздраженно махнув рукой, перебил ее пастор. – Сегодня утром я увидел вас с вашим нареченным. Конечно, это нарушение приличий, но непоправимой ваша ситуация не является. Разумеется, я не стал бы советовать вам и дальше тянуть со свадьбой. Люди начнут говорить, понимаете?..

– Я… Простите, что вы сказали? – Неизвестно, что потрясло Джорджетт сильнее – инсинуация священника или форма, в которой это

новость была ей представлена.

– Насколько я понимаю, вы все еще планируете выйти замуж за мистера Бартона, – пояснил пастор.

Джорджетт рискнула украдкой взглянуть на Элси. Горничная, не обращая никакого внимания на разговор, с удовольствием уплетала сандвичи. Джорджетт позавидовала ее аппетиту, потому что у нее самой совершенно пропало всякое желание есть.

– Вы сказали… «все еще»? Планирую ли я все еще выйти замуж за Бартона? – пробормотала Джорджетт.

– Мистер Бартон сообщил мне на прошлой неделе, что вы оба хотите пожениться без лишнего шума. – Пастор окинул ее взглядом с головы до пят, не упустив из виду ни грязное платье, ни непокрытую голову, ни отсутствующую перчатку на одной руке. – Так вот, принимая во внимание ваш вид… В общем, я бы на вашем месте не стал медлить ни минуты. – Сдержанно поклонившись онемевшей от шока Джорджетт, пастор развернулся и ушел.

– О чем это он?.. – поинтересовалась все еще жевавшая Элси.

– Понятия не имею. – Джорджетт судорожно сглотнула. Она была ужасно зла на кузена. Значит, Рандольф договорился насчет свадьбы?! И сделал это еще на прошлой неделе, до ее приезда, до того как попросил ее руки! Кроме того…

О боже, ведь именно он протянул ей тот первый бокал бренди. Протянул с уверенностью человека, который знает, что делает. Она не помнила, что произошло после этого, но кое-какие догадки у нее появились.

Выходит, Рандольф намеревался жениться на ней вчера вечером, и ее согласие или несогласие не имело для него значения. Бренди же, выпитый женщиной, никогда ничего столь крепкого не пившей, мог существенно облегчить его задачу.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Элси, жуя с открытым ртом. – Вы же не можете выйти сразу за обоих.

– Верно, не могу, – согласилась Джорджетт. Она подумала о том, не стоило ли подучить Элси застольным манерам, но тут же отбросила эту мысль. Взяв с блюда сандвич, Джорджетт надкусила его и заявила: – Видишь ли, в мои намерения не входит брак ни с тем ни с другим.

– Похоже, придется вам известить кузена о ваших намерениях, – заметила Элси, слизнув с боковины сандвича растекавшееся масло.

Джорджетт невольно вздохнула. Увы, Элси была права на все сто. Не в том, как она ела, конечно, а в том, что сказала. И это означало, что список неотложных дел пополнился еще одним пунктом.

Итак, Джорджетт в ближайшее время предстояло: научить Элси основам профессии камеристки; отыскать мистера Маккензи; вернуть котенка мяснику и, отыскав кузена, устроить разнос, которого он более чем заслуживал.

Глава 12

Маккензи ввалился в лавку мясника на Мейн-стрит едва живой от страшных предчувствий.

Но как бы Джеймс ни страшился того, что мог увидеть, он считал своим долгом выяснить, какая судьба постигла его коня, – хотя бы для того, чтобы не лишиться рассудка.

Уильям шел позади, не отставая от брата ни на шаг, – шел извечной тенью. Очевидно, он считал своим долгом не позволить Джеймсу выбить Макрори оставшиеся зубы. Смех да и только! Если Цезарь уже попал под нож, то о зубах мясника не стоило и говорить. Ибо тогда дни Макрори на этом свете сочтены, и даже Уильям ничего не смог бы с этим поделать.

Джеймс не имел ни малейшего представления о том, что он сделал со своим конем и как его потерял. За последний час он припомнил немало о вчерашнем вечере, но все его воспоминания относились к прелестной леди Торолд – исключительно к ней. Он даже помнил две чудесные ямочки у нее на спине, словно созданные для поцелуев. А ямочки у нее на щеках заставляли его трудиться изо всех сил, чтобы вызвать улыбку. Да-да, прекрасную леди Торолд он сейчас помнил во всех ее чарующих подробностях, но вот что стало с Цезарем…

Увы, как Джеймс ни старался, тускло поблескивающие столы для разделки мяса в лавке Макрори не вызвали у него никаких воспоминаний. Запах освежеванных туш не казался ему знакомым, а вид из лавки Макрори на Мейн-стрит – тем более.

И конечно же, Джеймс не хотел верить в то, что сделал это. Нет-нет, ни при каких обстоятельствах он не мог бы продать Цезаря мяснику – ведь ему так много пришлось работать, чтобы приобрести этого коня. Джеймс хотел заполучить Цезаря с тех самых пор, как впервые его увидел. Отец прислал ему жеребца через две недели после его возвращения в Морег. Граф Килмарти предложил сыну коня в качестве подарка, но Джеймс отказался от щедрого подношения. Он был слишком горд и слишком зол на отца – даже после стольких лет разлуки. Он не желал, чтобы граф совал нос в его дела, тем более помогал ему материально.

Но Джеймсу конь понравился с первого взгляда, и он, жестоко урезая себя во всем, несколько месяцев копил деньги, а потом – так, чтобы отец ни о чем не узнал, – организовал покупку. Он мог отказывать себе во многом, но отказать себе в удовольствии иметь Цезаря не смог – и не захотел. Этот конь был олицетворением его надежд на будущее, его гордостью. И вот сейчас он потерял и то и другое. Потерял за одну пьяную ночь!

Ужасно злясь на себя, Джеймс мерил шагами лавку мясника.

– Макрори! – заорал он. – Ты нам нужен на два слова!

Но вместо беззубого Макрори откуда-то вдруг появилась полосатая кошка размером с годовалого ребенка. Громадные желтые глаза зверя смотрели на незваных гостей с осуждением. Очевидно, животное было недовольно тем, что ему помешали спать. Выдержав паузу, кошка неспешной походкой прошла мимо них к двери, вышла на улицу и принялась умываться.

– Где он, черт возьми, ходит?! – Джеймс стукнул кулаком по прилавку с такой силой, что стекла на окнах задрожали.

Уильям выглянул в окно, выходившее на задний двор, и, тихо присвистнув, сказал: