Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
Свист разведенного в машине пара прервал эту интересную этнографическую беседу.
Из большого люка появилось лицо Фрике, почерневшее от копоти до того, что стало не белее, чем лицо Мажесте.
— Я успел на пять минут раньше, чем обещал. Машина готова, сэр Гарри, и я жду ваших приказаний.
— Хорошо, мой друг. Становитесь на место. Я буду подавать вам сигналы… Рулевой, правь к горе! Лоцман, вперед!
ГЛАВА III
Морской разбой как бич индо-малайского архипелага. — Джеймс Брук — саравакский раджа. — Гроза пиратов и освободитель Борнео. — Как попали пять французов в устье реки Кахаян. — Похищение Мэдж. — Письмо и гонец. — Тайный поверенный борнейского раджи. — Восстание независимых даяков. — Открытие военных действий. — Яхта «Конкордия». — Молчаливый машинист и болтливый помощник шкипера. — Размышления доктора Ламперрьера о людях с рыжими волосами. — Катастрофа.
Между 95° и 140° восточной долготы по гринвичскому меридиану, от 14° северной широты до 10° южной, на площади пять миллионов квадратных километров, тянущейся от северного конца острова Лусон к берегам Австралии и от восточного конца Явы к Новой Гвинее, живет и промышляет целое племя хищников. Это настоящие негодяи, вся деятельность которых направлена на то, чтобы жить за счет тружеников.
Этот благодатный край, согреваемый жарким солнцем, орошаемый тропическими дождями, вечно зеленеющий, вечно цветущий, был бы настоящим земным раем, если бы малайские пираты, этот страшный бич для тружеников, не устраивали в нем беспрестанных грабежей, опустошений, убийств.
Малайская раса, плодовитая, как саранча, храбрая, хитрая, выносливая, умная и глубоко развращенная, но в то же время не поддающаяся цивилизации в том смысле, как мы ее понимаем, питает неискоренимое отвращение к правильному труду, благодаря которому только и может процветать государство.
Таким образом, оказывается, что все население больших и малых островов Океании состоит из производителей и грабителей. Первые неустанно трудятся, объединяясь около европейцев, научивших их правильному разделению труда, а вторые отнимают у них львиную долю того, что приносит им труд, и подрывают их благосостояние.
Нет такого уголка, нет такого заливчика, рифа или лагуны, где бы не укрывались эти коршуны моря. Нет такой глуши, куда бы рано или поздно не заглянула хоть одна ватага этих демонов и не оставила после себя развалины. Воровство, грабеж, убийство и поджигательство — вот как понимает социальные отношения чуть ли не треть малайского населения.
Выше мы уже видели, как они действуют на море; подобные случаи, к сожалению, встречаются сплошь и рядом.
Несмотря на средства, которыми располагает цивилизация, несмотря на соглашение между всеми европейскими правительствами, вопреки усилиям резидентов всех стран, язва разбоя распространяется, как проказа, все дальше и дальше по архипелагу.
Кто разрушит наконец этот огромный вертеп? Кто успокоит потрясенный край? Чья могучая рука раздавит многоголовую гидру, разнесет этот гнусный флот разных джонок и проа? Одним словом, чья рука очистит от разбоя моря и миллионы тружеников избавит от горя?
Чего до сих пор не могут сделать правительства, того некогда отчасти удалось достичь в Борнео одному человеку. Конечно, это был замечательный человек: Джеймс Брук, знаменитый англичанин, сделавшийся саравакским раджой и поколебавший трон самого магараджи Борнео.
Джеймс Брук был один из потомков баронета Вайнера, который при Кромвеле служил лондонским лорд-мэром, то есть городским головой. Родился он в 1803 году; службу начал прапорщиком в индийской армии и отличился в одном сражении, где был тяжело ранен. Расстроенное здоровье заставило его выйти в отставку, и он для перемены климата поселился в Калькутте.
Он объехал индо-малайский архипелаг и очень полюбил эти роскошные земли. Тогда же он задумал план, исполнением которого и завоевал популярность.
Джеймс Брук поставил себе тройную цель: уничтожить торговлю неграми, положить конец морскому разбою и цивилизовать туземцев. Задача была трудная и не всякому по плечу, но Джеймс Брук, по свидетельству современников, обладал всеми качествами, нужными для ее успешного выполнения. Он был холоден и рассудителен, без малейшего признака романтичности, как это ни странно, учитывая необычный характер его предприятия, настойчив и энергичен, как истинный британец. Опорным пунктом он выбрал остров Борнео.
Сначала он обратился со своим проектом к правительству, но встретил отказ. Тогда, будучи, к счастью, богатым человеком, он снарядил и вооружил за свой счет небольшую шхуну «Роялист». Но он не стал действовать на авось, не сунулся неосторожно в самое гнездо пиратов, а сначала только крейсировал, двухлетним осмотрительным плаванием приучив понемногу свой экипаж ко всякого рода случайностям борьбы с пиратами. Наконец, в 1838 году он прибыл в Саравак и застал в самом разгаре мятеж против раджи Муда Хассима. Брук великодушно предложил монарху помощь и совет. Через полтора года восстание было подавлено.
Тогда-то он объявил всем крупным и мелким хищникам беспощадную войну, которая прославила его имя на Малайских островах. Он объехал несколько раз вокруг Борнео, берега которого слыли совершенно недоступными. Иногда под видом мирного купеческого корабля он приманивал ватагу бандитов и наносил ей ужасный урон. Или, притворившись, будто судно получило сильные повреждения, он пускал шхуну тихим ходом, как судно, потерявшее снасти и являющееся легкой добычей. Тотчас же налетали стаи пиратских лодок, но «умирающий» неожиданно воскресал и разносил их, безжалостно топя и избивая разбойников.
Слава Брука росла изо дня в день, и флаг его наводил на бандитов моря панический ужас. Жестокая борьба привела наконец к цели: остров был успокоен. Тогда Муда Хассим, в знак признательности за услугу, предоставил Бруку в полное владение округ Саравак, признав за ним титул раджи.
Истребитель пиратов принял страну во владение в 1841 году и был признан государем не только со стороны борнейского раджи, но и со стороны английского правительства. Его правление было не менее блистательно, чем его поход. Будучи совершенно бескорыстным, он поднял свое государство до высокой степени благосостояния. За период с 1841 по 1851 год население Саравака возросло с полутора до десяти тысяч душ, а наехавшие из соседних стран эмигранты в такой же пропорции увеличили население деревень.