Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
Пятеро друзей вышли из каюты, не прибавив ни слова, собрались в дорогу и потребовали от шкипера, как от помощника капитана, немедленно высадить их на берег. Это неожиданное решение, видимо, изумило сеньора Пизани.
— Помилуйте, господа, зачем это? Для вас здесь ничего не изменилось. Я считаю долгом чести продолжать дело покойного капитана. Вам известно, какие у него были планы. Я их осуществлю. Мы слишком вам обязаны, чтобы отпустить таким образом… Ваши враги — наши враги… В память о сэре Паркере мы добьемся для вас справедливости, хотя бы для этого пришлось перевернуть вверх дном весь остров.
Андре остановил этот порыв, быть может, вполне искренний, и вернул сеньора Пизани к действительности.
— Мы благодарны вам за предложение, — сказал он, — но принять его решительно не можем. Вы забываете, что у сэра Гарри есть родные, есть наследники. У него брат — губернатор в Лабуане. Яхта по закону принадлежит ему, а вы только хранитель. Распоряжаться ею в чьих бы то ни было интересах вы не имеете права. Поэтому спустите-ка лучше шлюпку. Мы без труда отыщем на берегу проа, которая довезет нас до голландской резиденции.
Но сеньор Пизани все-таки продолжал уговаривать французов остаться на яхте и делал это так настойчиво, что снова разбудил в них сомнения. Потребовался энергичный протест, чтобы заставить итальянца согласиться на их высадку. Возможно, что аргументом был и тот внушительный арсенал оружия, которым располагали наши друзья.
Они сели вместе со своими даяками в лодку, которая быстро поплыла к берегу. Через полчаса они скрылись в непроходимой гуще прибрежного лозняка.
Прошла неделя. Яхта «Конкордия» с приспущенным флагом и желтым вымпелом на грот-мачте, означавшим, что на корабле заразная болезнь, бросила якорь в открытом море около порта Борнео.
Вокруг яхты засновали многочисленные проа и тяжелые сампаны малайцев, но все они быстро отъезжали прочь, завидев карантинные знаки, так как боялись контакта с зараженным судном, за что на них могли наложить карантин. По правилам карантина «Конкордия» должна была оставаться в море впредь до особого разрешения. Припасы и воду она могла получать только с суши, с помощью особых понтонов, относительно которых были приняты самые строгие меры предосторожности.
Всякие связи с яхтой были строго запрещены под страхом сурового наказания.
Наступила ночь, одна из тех равноденственных ночей, когда земля бывает сплошь окутана душным туманом, насыщенным болотными испарениями. Темнота была непроглядна, как бездна. Несмотря на строгость санитарного надзора, введенного раджой по настоянию европейских наместников, от берега отчалила большая проа с многочисленным экипажем малайцев и бесшумно поплыла через рейд к кораблю, который словно дремал в неподвижных волнах. Весла у лодки были обернуты материей, туземцы гребли осторожно, и ни единый звук не выдал ее движения. Лодка подошла к яхте, отыскав ее, несмотря на темноту. Раздался свист, похожий на шипение разозленной змеи. На этот таинственный сигнал с борта яхты ответил чей-то голос. Последовал обмен какими-то несвязными словами, означавшими, вероятно, пароль. Затем с корабля сбросили трап.
Один из сидевших в проа поспешно поднялся на яхту и был встречен человеком, в котором по акценту нетрудно было узнать Пизани.
— Атаман с тобой? — спросил тот с тревогой.
— Может быть, — уклончиво ответил незнакомец. — Атаман везде. Его око пронизывает темноту, его ухо слышит все… Исполнен ли его приказ?
— Да, и скольких трудов это стоило! Пришлось совершенно изменить первоначальный план: в самую решительную минуту нелегкая принесла пятерых безумцев, которые перебили четвертую часть наших.
— Какое нам дело до убитых! Цель достигнута — вот все, что нам нужно. Атаман будет доволен. Что ты сделал? Рассказывай, да покороче. Атаман хочет знать.
— Засада была приготовлена близ устья Кахаяна. Наши малайцы, спрятавшись в прибережном лозняке, спокойно поджидали яхту. Я завел ее в ил, так что понадобился пар, чтобы съехать с мели. Но я заранее подстроил так, что угля на корабле не оказалось, и убедил капитана послать большую часть людей на берег за топливом. Он согласился и остался с пятью матросами. Таким образом, мне удалось ослабить яхту и сделать ее защиту почти невозможной. Все шло отлично. Наши уже хотели пойти на абордаж, как вдруг откуда ни возьмись подъехали на проа пять французов, вооруженных смертоносными карабинами. Наши малайцы были отброшены, а ведь это были самые храбрые бандиты архипелага.
— Уж и храбрые! Убежали от пятерых французов! — сказал неизвестный с презрением.
— Ах, ты не видал их, потому и говоришь. Они стреляли, как будто их целый полк, и пробились к яхте. Посмотрел бы ты, что они делали на борту. Все им оказалось знакомо: и маневры с парусами, и морская стратегия, и артиллерия, и машина. Бой был отчаянный. Я все время смотрел с берега и до сих пор не могу без ужаса вспомнить. Не переставая сражаться, они ухитрились развести пары и сдвинуться с мели. Атака была отбита. Малайцы убрались, а мы должны были вернуться на борт, чтобы не возбудить подозрений. Но так как мне было приказано завладеть яхтой во что бы то ни стало, то приходилось действовать быстро и решительно. Выбора у меня не было… и сэр Гарри Паркер скоропостижно умер на следующую ночь.
— Ты его убил? Отравил?
— Разве в таких вещах признаются? Умер, и конец.
— Хорошо.
— Я принял командование, оно перешло ко мне по праву, и привел яхту сюда.
— А куда делись матросы?
— А ты разве не заметил флага на грот-мачте?
— Заметил, но при чем тут английские матросы?
— Как при чем? Флаг на грот-мачте значит, что на яхте желтая лихорадка.
— Желтая лихорадка?
— Ну, все равно, какая-нибудь другая болезнь.
— Не понимаю.
— Да что с тобой сегодня. Чего тут не понимать!
— Да говори же. Я здесь за атамана.
— Это видно: ты что-то очень мной командуешь, я этого не люблю.
— Говорят тебе, рассказывай поскорее. Может быть, придется скоро ехать.
— Вот почему я наложил на себя карантин. Захват яхты с помощью малайцев должен был скрыть настоящих виновников. Нужно было сделать так, чтобы власти не знали, что корабль достался европейцам. Если бы нападение удалось, все было бы шито-крыто. Англичане были бы перебиты все, кроме меня и Джима Кеннеди. Из малайцев мы составили бы новый экипаж и спокойно принялись за свои дела, обладая превосходным судном, которое ничего бы нам не стоило, но дало тайное господство над всем архипелагом. Но когда была отбита атака, и сэр Паркер умер, пришлось устранять матросов одного за другим, чтобы здесь заменить их своими людьми. К счастью для нас, на яхте началась желтая лихорадка и… одним словом, все они умерли, кроме превосходного Джима Кеннеди. Последние двое были нам нужны для управления кораблем, и, представь себе, они прожили до того момента, как мы бросили якорь.