Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
Вторая часть пути прошла без приключений. После пропажи Фрике Туммонгонг Унопати совершенно успокоился. Исчезновение парижанина дикарь счел очистительной жертвой и перестал сомневаться в успехе.
Кроме того, положение отряда улучшилось. Даяков и европейцев всюду встречали как освободителей, с радостью доставляли им все необходимое, с охотою указывали удобные дороги, — одним словом, экспедиция видела всюду искреннее радушие и самое усердное содействие.
Всюду путь был свободен, во всех кампонгах воинов принимали с радостью. Дикие жители малайских лесов убирали искусственные преграды, которые нагромождаются обычно около их деревень. Даяки никогда не расчищают лесов около своих жилищ, чтобы сделать кампонги недоступными для врагов. Они оставляют лишь небольшие тропинки, которые легко перегородить. Нередко случается, что путник встречает на дороге высокую засеку из бревен, ветвей и прутьев и вынужден или поворачивать назад, или вступать в бесконечные переговоры о разрешении пройти. Если пропустить соглашаются, то спускают высокую лестницу, по которой путник перебирается через преграду.
Конечно, такие хитрые сооружения очень удобны для защиты, но являются большой помехой при путешествиях.
Подобных препятствий не встречали наши друзья, которые быстро совершили переход через Батанг-Лупар и вступили во владения раджи. Все шло как нельзя лучше до тех пор, пока они после небольшой схватки с малайцами не подошли к довольно большому блокгаузу.
Построенный из нетесаных тиковых бревен и окруженный со всех сторон глубоким рвом, этот блокгауз был настоящей крепостью. Он стоял не в лесу, как даякские котты, а на открытой, расчищенной поляне, чтобы защитникам была видна вся окрестность и нападающие не могли воспользоваться никаким прикрытием. Такая крепость была для Андре новостью, он не ожидал увидеть ничего подобного.
— Плохой сосед у нас объявился, — сказал он Пьеру де Галю. — Пробить брешь в этом блокгаузе будет нелегко…
— Ну вот еще! — перебил доктор. — Есть над чем думать! Простая куриная клетка.
— Вы думаете штурмовать эту кучу бревен? — спросил Пьер.
— И даже взять ее, дорогой мой боцман.
— Что ж, хорошо. Я готов попробовать, господин Андре.
— Даже не расспросив, что и как?
Пьер де Галь рассмеялся и ничего не ответил.
— Над чем вы смеетесь, Пьер?
— Да как же… Извините меня, господин Андре. Я без дурного умысла, но уж очень смешно вы спросили. Разве об этом спрашивают? Разве французскому матросу разрешено рассуждать, когда ему приказывают что-нибудь делать? Ему скажут: «Матрос, плыви на батарею или на эскадру!» — и он плывет. Или говорят: «Матрос, тащи сюда Великого Могола, достань луну с неба, поймай черта за рога!» — и вот… раз, два, три… — готово, пожалуйте… Вот почему я и рассмеялся, когда вы мне так сказали, уж не обессудьте, господин Андре. Я смотрю на вас как на своего капитана или адмирала и считаю своим долгом слепо вам повиноваться. Поэтому так и знайте: если нужно взять блокгауз, мы его возьмем.
Едва Пьер де Галь успел закончить эту добродушно-насмешливую тираду, как из крепости раздался громовой залп. Стены блокгауза окутались густым облаком белого дыма, и над ними взвилось мусульманское знамя — лошадиный хвост и полумесяц.
Даяки были поражены, а Пьер еще громче расхохотался:
— Пушка! Воображаю, что у них за пушка! Вероятно, жестяная табакерка с нюхательным табаком вместо пороха. А знамя-то, знамя! Точно тряпка какая! Ох вы, франты!
Потом он погрустнел и прибавил:
— Ах, Фрике, Фрике! Где ты теперь, милый мальчик? Если бы ты был здесь, с нами, как бы ты порадовался! Господин Андре, успокойте этих даяков, скажите им, что бояться нечего и что завтра же блокгауз будет взят. Я бы и сам с ними поговорил, да не умею.
Выбора не оставалось. Блокгауз необходимо было взять. Это был один из укрепленных постов, которыми магараджа защитил свои владения. Конечно, это было только подобие крепости. Она не продержалась бы и двух часов против европейского отряда, но для даяков, не знающих военной тактики и не имеющих даже простейших штурмовых машин, такая крепость была очень страшна и справедливо могла казаться неприступной.
Как бы то ни было, следовало взять блокгауз. Он мог служить убежищем большому отряду, который стал бы преследовать экспедицию и сделал бы ее положение очень опасным. Этого нельзя было допустить, иначе все могло погибнуть.
Пьер де Галь разработал план и сообщил его подробности Андре, который, успокоив и обнадежив даяков, принял все необходимые меры, как опытный полководец.
План Пьера состоял в том, чтобы, пользуясь темнотой, незаметно подобраться к стенам блокгауза, проделать небольшое отверстие, положить в него петарду с порохом и приладить к ней зажженный фитиль.
Пьер ручался за успех. Андре согласился и только попросил действовать как можно осторожнее.
Все было исполнено вовремя. За час до восхода солнца Пьер с триумфом вернулся из экспедиции, весь перепачкавшийся в грязи, которой был наполнен ров, но сияющий и довольный. Андре и доктор не спали всю ночь, дожидаясь его.
— Готово, господин Андре, — доложил старый боцман, улыбаясь широкой улыбкой. — Через несколько минут вы увидите чудесный фейерверк.
Опытный боцман так удачно распорядился, что взрыв произошел как раз в назначенное время. Минирование было, очевидно, ему так же хорошо знакомо, как и все остальное.
Непривычные к грохоту и вспышкам взрывов даяки дрожали, как маленькие дети. Понадобился весь авторитет Андре, чтобы успокоить их и уверить, что с рассветом блокгауз будет взят.
Желанный миг скоро наступил, и даяки, как только увидели широкий пролом, сейчас же бросились в него, давя малайцев, которые пытались заделать получившуюся брешь.
Ни один человек не спасся. Уничтожение было полное. Андре с ужасом смотрел на разъяренных даяков, но ничего не мог сделать. Остановить убийство было невозможно. Он собирался дать приказ разрушить и поджечь толстую стену блокгауза, как вдруг случилось нечто, заставившее его изменить намерение.
Невдалеке от блокгауза показалась бесчисленная толпа малайцев, вероятно услыхавших выстрелы или получивших сведения от лазутчиков. Они шли прямо на крепость, оглашая утренний воздух диким воем. Итак, осаждавшие превратились в осажденных и едва успели кое-как заделать брешь и приготовиться к обороне.
Ряд метких залпов из магазинных ружей «Веттерли — Витали» несколько охладил пыл малайцев, которые отступили и принялись рыть траншеи.
— Черт возьми! — проворчал доктор. — Да они, кажется, хотят уморить нас голодом?