Приключения парижанина в Океании

Буссенар Луи Анри

— Оставь, парень! — отозвался доктор. Остроумие приемного сына явно радовало его. — Гляди-ка. — Он кивнул в сторону помощника капитана. — Наш якобы генуэзец нынче что-то уж очень печален. Кучерявые вообще таковы, — уж если веселы, так веселее не бывает, а коли загрустили, так мрачнее тучи.

— Совершенно с вами согласен, этот человек — не итальянец. Я знаю итальянский, как французский. Изучал все диалекты, включая и генуэзский. Он не так произносит некоторые слоги, что в других обстоятельствах мы бы и не заметили, но сегодня надо быть предельно осмотрительными.

— Черт побери! — сказал доктор, охваченный

все возрастающим беспокойством. — Я вижу этого малого не в первый раз. Даю голову на отсечение, мы с ним уже встречались, но где?.. Синьор Пизани молод (ему лет тридцать), смуглый, волосы черные, борода клинышком, нос вздернутый, как у ищейки. Все это не так уж характерно. Так же обращают на себя внимание его светло-голубые глаза, подобное несоответствие между пигментацией кожи и цветом глаз должно было привлечь мое внимание и раньше… Ладно, поживем — увидим.

Человек, о котором так много говорили, присутствовал на обеде, устроенном капитаном в честь пассажиров «Конкордии». Главной темой разговора было, естественно, утреннее происшествие. Снова заверив французов в своей благодарности и признательности, сэр Паркер повторил, что хотел бы иметь с ними общее дело.

— Что бы ни было, господа, я с вами душой и телом, яготов любить ваших друзей и драться с вашими врагами. Вы задумали благородное дело, и мое правительство не станет осуждать меня, если мы соединим наши силы. Завтра у нас первый военный совет.

К несчастью, страшная катастрофа разрушила все планы. Ночь пятеро друзей провели в салоне, специально оборудованном для них капитаном. Прекрасно выспавшись, французы утром отправились поблагодарить гостеприимного хозяина.

Андре постучал в дверь каюты сэра Паркера и, против ожидания, не получил ответа. Он постучал сильнее — никакого отклика. Постарался открыть дверь, но тщетно, она была заперта изнутри. Серьезно обеспокоенный, молодой человек спросил слугу, видел ли он сегодня капитана. Получив отрицательный ответ, Андре обратился к помощнику капитана, поставив его в известность о странном происшествии. Теперь Пьер решил постучать в дверь каюты, да с такой силой, что стук разнесся по всей округе.

Явился матрос с топором и взломал дверь. В комнате не было ни малейших следов беспорядка, бортовой иллюминатор [191] открыт настежь, кисейная занавеска у кровати плотно задвинута. Доктор поспешил войти первым. Он отдернул занавеску… Сэр Паркер лежал на кровати с широко открытыми глазами и с пеной у рта.

Все было кончено. Труп уже успел окоченеть.

ГЛАВА 4

Подозрения. — Ищи, кому выгодно. — Приспущенный флаг. — Карантин. — Что представляет собой синьор Пизани. — Хозяин знает все. — Почему яхта «Конкордия» должна была стать добычей пиратов. — Тайна раскрыта. — Убийца капитана и всего экипажа. — Приказ хозяина. — Хозяин всюду. — Чудесная неуязвимость. — Неприятные четверть часа. — Набоб или бандит. — Раджа Брук ошибся. — Король ночи.

191

Иллюминатор — окно на судне.

Хотя

французы уже успели привыкнуть к смерти, они все же не могли несколько минут оправиться от потрясения. Почему этот благородный и могучий человек, стойко выдержавший все невзгоды, наконец, милейший и воспитаннейший джентльмен превратился в холодный, окоченевший труп?!

Сэр Паркер вошел в жизнь наших друзей в обстоятельствах исключительно драматичных. Общая опасность, совместная борьба с кровожадными пиратами сблизила их. Отважная пятерка считала англичанина своим другом.

Несмотря на очевидность происшедшего, друзья все еще не в состоянии были поверить своим глазам. Кошмарная реальность не укладывалась в голове.

— Доктор, — потерянным голосом спросил Андре, — неужели ничего нельзя сделать? Он мертв, не так ли?

Старый морской хирург опытной рукой прощупал безжизненное тело сэра Паркера. Внимательно выслушав грудную клетку, приложив ухо к сердцу, детально изучив глазные белки, он отошел от кровати и безнадежно махнул головой.

— Ничего не поделаешь! — проговорил Ламперьер. — Медицина бессильна. Сэр Паркер мертв уже часа четыре.

Андре, Фрике и Пьер одновременно обнажили головы и молча встали у изголовья умершего. Помощник же капитана рыдал, стенал и чуть ли не бился в истерике, всячески демонстрируя, что эта потеря для него невосполнима, что в лице сэра Паркера он потерял единственную опору, своего благодетеля, едва ли не родного отца. Его выкрики странно было слышать в тишине каюты, на фоне благоговейного молчания французов. Затем помощник стремительно вышел, будто не мог долее видеть труп своего бывшего капитана, и принялся нервно ходить вдоль палубы.

— Надо заметить, — медленно проговорил доктор, — что несчастный очень страдал, минут пять, не меньше. Это не кровоизлияние, могу поклясться. Быть может, при вскрытии черепа по мозговой оболочке мы бы и смогли установить следы удушья, но у меня нет достаточной квалификации для подобного дела. Да и к чему все это?.. И тем не менее вскрытие помогло бы ответить на вопрос, стал ли сэр Паркер жертвой убийцы…

— Убийцы? — вскричал Андре.

— А почему бы и нет? Я ищу гипотезу. Если это не патология [192] , то, возможно, отравление… Не забывайте, что мы находимся в краю самых изощренных и сильнодействующих ядов.

192

Патология — здесь, болезненные процессы в организме, отклонение от нормы.

— Но я не вижу среди членов экипажа никого, кому смерть несчастного сэра Паркера принесла бы пользу.

— Мы ведь никого здесь не знаем. Да и сам сэр Паркер многих узнал совсем недавно. Эта яхта — завидная добыча для негодяев.

— Мы готовы защищать ее как от внешних, так и от внутренних врагов.

— Кто знает! Быть может, именно этим нам и суждено заняться.

— Доктор, вы меня пугаете. Пожалуй, впервые за всю мою жизнь я боюсь чего-то. Наши жизни нам не принадлежат. Если вы полагаете, что здесь было совершено преступление, то как объяснить, что дверь заперта изнутри и нет ни малейших следов борьбы…