Приключения Пиноккио
Шрифт:
— Нет, дорогуша! Сначала ты, а потом я.
— Ну ладно, — сказал Деревянный Человечек, — в таком случае, заключим дружественный договор.
— Прошу огласить этот договор.
— Мы оба одновременно снимаем наши колпаки. Согласен?
— Согласен.
— Итак, внимание! — И Пиноккио крикнул громким голосом: — Раз! Два! Три!
По счету «три» оба мальчика сорвали с головы колпаки и подбросили их в воздух.
И тогда случилось нечто такое, во что нельзя было бы поверить, если бы это не было правдой. А именно: случилось то, что Пиноккио и Фитиль вовсе не были
И так хохотали до упаду. Но вдруг Фитиль замолчал, начал шататься, побледнел и крикнул своему другу:
— Помоги, помоги, Пиноккио!
— Что с тобой?
— Ой, я не могу прямо стоять на ногах!
— Я тоже не могу! — воскликнул Пиноккио, заплакал и зашатался.
И при этих словах они оба опустились на четвереньки и начали бегать по комнате на руках и ногах. И, в то время как они так бегали, их руки превратились в ноги, лица вытянулись и стали мордами, а тела их покрылись светло-серой, усеянной черными крапинками шерстью.
Но знаете ли вы, какое мгновение было самым ужасным для обоих несчастных? Мгновение, когда они заметили, что у них сзади выросли хвосты. Охваченные горем и стыдом, они стали плакать и жаловаться на свою судьбу.
Лучше бы они промолчали! Ибо вместо плача и жалоб из их глоток раздался ослиный рев. И, громко ревя, они произнесли согласно, как дуэт:
— И-а, и-а, и-а!
В этот момент раздался стук в дверь, и с улицы послышался голос:
— Откройте! Я Господинчик, кучер фургона, который привез вас в эту страну. Немедленно откройте, иначе вы у меня запляшете!
33. ПОСЛЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ В НАСТОЯЩЕГО ОСЛА ПИНОККИО БЫЛ ПУЩЕН В ПРОДАЖУ И КУПЛЕН ДИРЕКТОРОМ ЦИРКА, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ НАУЧИТЬ ЕГО ТАНЦЕВАТЬ И ПРЫГАТЬ ЧЕРЕЗ ОБРУЧ. НО ОДНАЖДЫ, ОХРОМЕВ, ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К ДРУГОМУ ПОКУПАТЕЛЮ, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ СДЕЛАТЬ ИЗ ЕГО ШКУРЫ БАРАБАН
Увидев, что дверь не открывается. Господинчик открыл ее самолично сильным пинком ноги. И, войдя в комнату, сказал, обращаясь к Пиноккио и Фитилю со своей обычной ухмылкой:
— Молодцы, ребята! Вы неплохо ревели, я вас сразу же узнал по голосам. И поэтому я здесь.
При этих словах оба ослика примолкли и присмирели. Они стояли, поджав хвост, опустив голову и развесив уши.
Прежде всего Господинчик погладил и ощупал их. Затем достал скребок и очень основательно почистил.
И, когда он их почистил так здорово, что их шкуры заблестели, как два зеркала, он надел на них узду и отвел на базар, дабы продать с хорошей прибылью.
И действительно, покупатели не заставили себя ждать.
Фитиля купил некий крестьянин, у которого за день до того подох осел, а Пиноккио был продан директору одной труппы клоунов и канатных плясунов. Директор решил выдрессировать его, чтобы он вместе с другими зверями танцевал и прыгал.
Теперь вы поняли, мои дорогие маленькие читатели, каким ремеслом занимался Господинчик? Этот отвратительный карлик, у которого лицо было прямо-таки как молоко и мед, время от
Что в дальнейшем произошло с Фитилем, я не могу вам сказать. Но я знаю, что Пиноккио уже с первого дня стал вести тяжелую, суровую жизнь.
Когда его привели в стойло, новый хозяин насыпал ему в кормушку соломы. Но Пиноккио, отведав этой пищи, немедленно выплюнул все обратно.
Тогда хозяин, ворча, положил ему в кормушку сена, но и сено не понравилось начинающему ослу.
— Что, ты и сена не жрешь? — гневно воскликнул хозяин. — Можешь не сомневаться, дорогой ослик, что дурь я из тебя выбью!
И, чтобы образумить ослика, он ударил его бичом по ногам.
Пиноккио заплакал и заревел от боли. И сказал:
— И-а, и-а, я не могу переварить солому!
— В таком случае, жри сено! — ответил хозяин, который очень хорошо понимал ослиный диалект.
— И-а, и-а, от сена у меня болит живот!
— Ты, кажется, думаешь, что я буду кормить такого осла, как ты, куриной печенкой и каплунами! — еще пуще рассердился хозяин и снова вытянул его бичом.
После второго удара Пиноккио счел за благо промолчать и не произнес больше ни звука.
Хозяин запер стойло, и Пиноккио остался один. А так как он давно уже не ел, то начал реветь от голода. И при этом раскрывал свою пасть широко, как печь.
Но, не находя в своей кормушке ничего другого, он наконец начал старательно жевать сено. И, хорошо разжевав, закрыл глаза и проглотил его.
«Сено не такая уж плохая вещь, — сказал он затем сам себе, — но было бы лучше, гораздо лучше, если бы я продолжал учиться!.. Тогда бы я сегодня вместо сена ел краюху свежего хлеба и хороший кусок колбасы к тому же! Ох, ох, ох!..»
Проснувшись на следующее утро, он сразу же начал искать сено в кормушке. Но ничего не нашел, ибо ночью сожрал все без остатка. Тогда он напихал себе полный рот резаной соломы. Пережевывая эту пищу, он точно выяснил, что солома даже в отдаленной степени не напоминает миланскую рисовую бабку или неаполитанские макароны.
— Терпение! — сказал он и продолжал жевать. — Если бы мое несчастье хотя бы могло послужить уроком всем непослушным и ленивым мальчишкам! Терпение!.. Терпение!..
— Терпение, вот еще! — крикнул хозяин, который как раз вошел в стойло. — Ты, наверное, думаешь, мой милый ослик, что я тебя купил только для того, чтобы ты мог жрать и пить? Я тебя купил затем, чтобы ты работал, а я бы зарабатывал на тебе много денег. А нука! Пойдем со мной в цирк. Я тебя научу прыгать через обруч, пробивать головой бумажные бочки и танцевать вальс и польку на задних ногах.