Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
Шрифт:
— Самооборона. — Сара отодвинулась от лисички, и вытерла пот со лба обратной стороной ладони. — На нее напали, она защищалась. Выбора у нее не было.
— Так, значит. — Мачете Кедмина оказалось у него в ножнах, причем, я едва успел заметить это. — Тогда, через три недели будет заседание мирового суда, и судья решит вашу судьбу. А пока — прошу вас, сударыни. — И инквизитор, усмехнувшись, указал на флягу.
— Яков Маркович, я могу быть в рейсе. — Поглядев на лисью семейку, заметил я. — Вы же знаете, что в расписании точно стоит только дата вылета. — Старая особенность полетов дирижаблей. Мы можем несколько задержаться, огибая грозовой фронт, например, или напротив, подняться на десять тысяч и висеть там неделю, пережидая шторм. Потом еще неделю топать обратно, так как снесет за это время бог знает куда. Потому у нас рейс на сутки — запасов на неделю.
— Ну, это всегда можно в вашей диспетчерской уточнить. Не сможешь в этот раз — тогда через месяц, никаких проблем. — И Кедмин снова кивнул на флягу, глядя на старшую кицунэ.
Лисицы переглянулись, вопросительно поглядели на меня. И, дождавшись, когда я чуть приотпустил их, снова раплеснулись туманом, и втянулись в горлышко фляги. После чего я снова закрутил пробку потуже, зафиксировал чекой, и протянул флягу главному инквизитору.
— Еще чего. Ты их поймал — ты и храни. Сейф дома найдется? Или выпиши нам чек, за хранение. — Кедмин уселся за стол, и покрутил здоровенную кружку из черненого серебра. — Сара, запиши все показания Василия, выпиши ему поручение на хранение, оформи ему через прокурора повестку в суд, как свидетеля и хранителя. Все, идите, работайте.
После чего откинулся на спинку вращающегося стула, и негромко пробормотал:
— До чего дошел этот мир — старый еврей стал главным инквизитором этого города. Ой-вей, что кувшином по камню, что камнем по кувшину — плохо все едино кувшину. — Потарабанив пальцами по столу, он крутнулся на стуле, и окликнул меня и Сару. — Так. Василий, насколько я знаю, ты ликвидировал сильного «домовика», и набил кучу расквыр. Сара, считай у него эти моменты, и отобрази в рапорте на мое имя. После чего, на основании этого рапорта выпиши ему премиальные по обычным расценкам. Я так думаю, что несколько золотых Василию не помешают. Хоть тебя мороженным накормит.
— Хорошо. — Согласно кивнула усевшаяся за комп девушка, и кивнула мне на соседний стул. — Садись здесь. Василий. И учти — попробуешь пошутить подобным образом — не то, что премию получишь, а вообще останешься должен!
— Понял. Не дурак, молчу и не дергаюсь. Жаль только, помечтать нельзя. — Я уселся на указанное место, и мне на виски легли тонкие пальцы девушки.
— Вспомни полтергейста, пожалуйста. — Сара закрыла глаза, сосредотачиваясь.
Ну, мне не сложно, так что я сначала вспомнил банк и его владельца, потом, по приказу девушки, так же вспомнил заваруху в церкви. К моему удивлению, воспоминания были удивительно четкими, детальными, порой каждое выбитое пулей перышко видно было.
— Уф. — Сара откинулась на стуле, и вытерла обратной стороной ладошки вспотевший лоб. — Ничего себе, приключеньице. Пап, у них полтергейст типа «Пожиратель душ» был, слышишь? Пап? — Девушка, привстав, заглянула через моё плечо в отцов кабинет, после чего уселась на стул, махнув рукой. — Опять курить ушел. Вась, ты хоть понимаешь, кого отправил «на ту» сторону в банке? Такие монстры редкость неимоверная, их обычно команды инквизиторов ликвидируют, а тут турист мимопроходящий раз его ножичком чик-чик, и в дамки. Между прочим, премия за него по рейтингу — пятьсот золотом. Да и расквыр шестьдесят четыре штуки набил — тут по пять золотых за пташку, так целых триста двадцать рубчиков золотом выходит.
— Сара, погоди. Как шестьдесят четыре? Я всего шестьдесят раз выстрелил? — Ну да, пташек в церкви я нагреб приличную кучу, но это что, я каждым выстрелом попал? Нехило, совсем нехило. Обычно результат по летящим из винтовки у меня похуже. А ведь на самом деле так, просто в горячке внимания не обратил. Видимо, дело в том, что расквыры нечисть, я их оченно отчетливо и видел, и «видел».
— Ты дважды одной пулей сбил по две расквыры. И одной умудрился трех подряд свалить. — Сара покачала головой, отчего ее роскошные волосы, собранные в простой конской хвост, махнули туда-сюда. — Кстати, остальные тоже сбили двадцать восемь птиц. Вам неимоверно повезло, что прилетели грайвороны, Василий. Ты не успел бы перезарядиться.
— Я знаю, Сара. — Кивнув, согласился с этим выводом я. — Хоть бери мешок с пирожными, и тащи к месту их гнездовий, в благодарность. Если бы не считал, что грайворонам расквыры враги жуткие, и скорее всего они прилетели их пощипать — может так бы и сделал.
Девушка, печатающая текст на экране, кивнула, и несколько минут мы сидели молча. Сара печатала, а я любовался красивой девушкой.
В конце концов, все было распечатано, отнесено на подпись Кедмину, поставлены все нужные печати, и я, попрощавшись с семейным подрядом инквизиторов, отправился домой. Тяжелая фляга с семейством кицунэ лежала в кармане разгрузки. Ну, хоть для них пока есть надежда. Наша мировая судья — женщина справедливая.
— Пап, смотри, что мне Василий подарил, нашел в старом городе. — Сара положила на стол отцу пластиковую коробочку с цветастой обложкой. — «Смешарики», причем такие серии, которых у меня нет.
— Маленькая ты моя. — Главный инквизитор города поймал девушку в охапку, и усадил себе на колени. — Вроде взрослая, а все равно маленькая папина дочка.
— И папина, и мамина. — Сара чмокнула отца в щеку, и соскочила с его колен. — Пойду погляжу, пока время есть, все равно на ночных дежурствах бездельничаю в основном.
— А ты почему с Василием ни разу на свидания не ходила, доча? Он же тебе нравится?
— Да с чего ты взял это, пап? — Фыркнула девушка, крутнувшись на носочке правой ноги. — Парень как парень.
— А с того, что ты терпеть не можешь, когда от парней несет потом. А Василий пропах потом, дымом от пороха и костров, и кровью. А ты даже не поморщилась.
— Пап, он уставший как не знаю кто, сидит, и того и гляди, глаза слипнуться. Потому и не обращала внимания. Кроме того, Василий вообще-то чистюля, это он после такой заварухи грязный. — Сара уселась за свой стол, и сделала вид, что полностью занята потрошением компакт-диска.
— Ну да, только другим ты скидки не делаешь на это. — Про себя пробормотал инквизитор, но дочь его услышала и фыркнула.
И, установив диск в компьютер, спросила у отца:
— Пап, а что. Все борт-стрелки так стреляют? Я поглядела память Василия — каждый выстрел осмысленен и точен. А он еще шутит, мол, так спокойно стрелял потому, что расквыры не отстреливаются.
— Ну, он, в принципе, прав, пока расквыра до тебя не добралась — она мишень. Но ты права, в борт-стрелки набирают прирожденных стрелков вообще, и тренируют их очень серьезно. В том числе, и в стрельбе из винтовок и пистолетов. Они ведь, фактически, еще спасательная команда дирижабля. Не дай бог, приземляться из-за аварии где-нибудь в дурном месте — пока до них доберутся. — Инквизитор откинулся на спинку кресла, и задумался.