Приключения ведьмы
Шрифт:
–Скажите, – услышала я звонкий голосок и удивленно обернулась, придержав коня, – а это жеребец не из властительских конюшен?
«Какие наблюдательные! – хмыкнула про себя я. – Сумели-таки разглядеть клеймо!»
Я коротко кивнула и заметила, как у хохотушек округлились глаза.
–Скажу вам по секрету, – я даже немного перегнулась в седле, чтобы мои слова услышала не вся площадь, – Властитель очень любит ранним утром по берегу реки ездить, за городом, на песчаном пляже.
Для девушек мои слова оказались откровением, они, как по взмаху волшебной палочки, покраснели, а глаза их заблестели с новой силой.
Как раз в это время на рыночную площадь въехал тот, кого я так долго дожидалась. Пантелей держался в седле неестественно прямо, его необычные, почти прозрачные глаза по ястребиному осматривали толпу, а покрасневшее от загара лицо выражало бесконечную муку. Я радостно улыбнулась и повернула к нему, но Пан не замечал меня и целенаправленно двигался через толпу к синему шатру с табличкой «на запись». Сначала я не поняла, что произошло, но когда он повернул коня, то я, к собственному изумлению, увидела нежно прислоняющегося к его спине Марлена. Поэт, измученный долгой поездкой, в пыльной робе, осторожно обнимал гнома за пояс и тихо дремал, счастливо улыбаясь, как ребенок.
Я едва не расхохоталась в голос и с трудом выдавила из себя:
–Пан! – гном не слышал, он продолжал сосредоточенно ехать к шатру для записей участников. – Па-ан! – уже заорала я.
Толстая старуха в черном скорбном одеянии подскочила на месте, затрясла в воздухе кулаком и что-то затараторила на данийском. Я ей примирительно улыбнулась и пожала плечами, мол, «говори, не говори, все равно, моя твоя не понимать».
–Гном! – уже заголосила я на всю мощь своих легких. Пантелей резко повернул голову, Марлен сзади дернулся, открыл глаза и, едва не упав, посильнее прижался к Пану.
Пантелей, наконец-то, меня заметил, его лицо просто расцвело радостью, а в глазах появилась надежда на избавление от назойливого пассажира.
–Аська! – мы встретились. – Как я рад тебя видеть! Ты так загорела, похорошела!
–Да, ладно тебе, – махнула я рукой, – ты, где так задержался, мы тебя ждали еще на прошлой неделе.
–Да, я с ним, – гном качнул головой, имея в виду поэта. Он толкнул Марлена в бок, тот окончательно очнулся и спрыгнул на землю:
–Мы приехали! – радостно воскликнул он, широко зевая. – О, моя королева, – он развел руки, глядя на меня, – ты стала прекрасна, как ясное солнце, теперь я тебя не отдам никому, но жаль, у меня за душой нет червонца, и я тебя возвращаю ему!
–Кому? – удивилась я.
–А не знаю кому, это я так разогреваюсь. Прощаться плохая примета, – махнул он рукой и молча скрылся за пологом шатра.
–Не понял?! – у гнома отвисла челюсть. – Нет, ты представь себе, я его вез от самой приграничной деревни, а тебе никакой благодарности! Его то укачивало, то ему спать нужно, то есть!
–А почему ты его на Драконовой реке не оставил? – заинтересовалась я.
Гнома перекосило, он надолго замолчал и задумался, похоже, в продолжение всего пути мысль избавиться от поэта и пришпорить коня даже не приходила ему в голову.
Мы двинулись по направлению к постоялому двору.
–А где Ваня? – перевел гном разговор.
Меня бросило в жар, я замялась, а потом все же ответила:
–Он болеет, – туманно поведала я.
–Простудился?
–Нет,
Гном выпучил глаза:
–Довела-таки парня! – хохотнул он. – Несчастный, наверное, оступился, когда за тобой с топором по двору носился?
–Нет, – сдавлено буркнула я, – с дерева упал.
–Он там привязывал веревку, чтобы тебя повесить? – изумился гном.
–Нет, за цветами полез! Пан, я тебя умоляю, он тебе сам все расскажет! – взмолилась я с выражением раскаянья и муки на лице.
Убранный постоялый двор радовал глаз своей чистотой, дорожка в сад была посыпана свежим песочком, Тризор снова сидел на цепи, уже потолще. Завидев гостей, пес зашелся хриплым лаем, пытаясь наброситься на нас, Пан с опаской покосился в его сторону.
Когда Гарий в элитном эльфийском жеребце распознал скакуна из властительской конюшни, то ему подурнело, наверное, сильнее чем, когда он с утра обнаружил разгромленный под расчет огород. Он посчитал коня едва ли не небожителем, имеющим неземные корни, и с трясущимися руками начал насыпать в кормушку вместо обычного овса отборную, свежую морковь, скорее ту немногую, что удалось спасти после нашего с Ваней нашествия на грядки, воду Гарий исправно подсластил и едва не напоил коня из ложки. Жеребец, не привыкший к такой диете, заработал несварение, и его поспешно возвратили обратно Властителю с горячей благодарностью от всего маленького постоялого двора и корзинкой груш с поломанной Магдалены.
Ваня лежал в своей комнате, превращенной на время в больничную палату, бледный и осунувшийся со свеженьким фиолетовым синячком под глазом. Нога сиротливо поднята на чугунную дужку кровати, в комнате пахло мятой и тем особенным резким запахом, сопутствующим лежачим больным. Шторы прикрыты, чтобы развеселый солнечный свет не мешал адепту отдыхать после бессонной ночи. Петушков с мукой в глазах посмотрел в нашу сторону, увидев Пантелея, вошедшего за мной, он, кажется, обрадовался, попытался приподняться, но бессильно упал обратно на поднятые подушки. Гном таким видом приятеля и собутыльника был удручен:
–Ванятка, – просипел он, – выздоровеешь, эта ведьма от нас далеко не уйдет! Твоя мечта выполниться – мы ее порешим!
–Она живучая, – плаксиво пожаловался Иван, – и привык я к ней, скучно без нее будет.
–Да, ладно, ребят, – всхлипнула я от умиления, – скоро приедет Совет, там будет отличный лекарь Сергий Пострелов. Он тебя, Ванечка, на ноги в два счета поставит!
Гному постоялый двор понравился необычайно, особенно веранда с большим круглым столом, мягкими стульями с высокими спинками, широким лежаком и стеной из дикого винограда. Он чавкал и причмокивал, поглощая суп, и закрывал глаза от удовольствия каждый раз, прежде чем отправить ложку в рот.
–Пан, слушай, я хочу тебе кое-что показать, – мне не терпелось похвастаться припрятанным под кроватью волшебным мечом.
–Да? – без особого энтузиазма поднял тот взгляд.
–Мы нашли Фурбулентус! – торжественно прошептала я, перегнувшись через стол и приблизившись к нему.
Гном застыл, на его подвижном лице с бешеной скоростью менялись гримасы от изумления до откровенного недоверия.
–Повтори, – он сглотнул, – я, кажется, не расслышал.
–Пойдем, посмотришь, – я поднялась из-за стола и кивнула на дверь.