Приключения Ведуньи
Шрифт:
На стартовой площадке при Институте я выставила нужную дату, еще раз проверила время. Хотелось поворчать насчет того, что я еще студент, недоучка, а меня отправляют на такое сложное задание, но слушать меня было некому. Вздохнув, я сунула руку в крепление, плотно обхватывающее предплечье от локтя до запястья, и запустила ковчег.
Рухнув при приземлении на колени, я уперлась свободной рукой в полузасыпанный щебенкой потрескавшийся асфальт, отведя руку с ковчегом в сторону, чтобы не разбить его. Эти новые модели такие хрупкие, ужас…
– Что?..
– вякнули
Оказалось, что я, отводя руку в сторону, влепила кулаком заросшему щетиной мужчине аккурат по зубам.
– Сорри, - разжав кулак, я погладила пострадавшего по щеке, где-то недалеко грохнул взрыв. И, присмотревшись, поняла, что это тот, кто мне нужен. Конечно, на фотографии из военного билета он выглядел приличнее, но… - лейтенант Коновалов?
– Да, но…
Не дав ему договорить, я прыгнула на него, завалив на спину, потому что ковчег мягко завибрировал, намекая, что осталось десять секунд. Наверное, он больно ударился затылком, но зато не сопротивлялся, пока я запихивала его жилистое предплечье во второе крепление рядом со своим. Неудобство и основной принцип работы этого ковчега в том, что путешествующие должны быть лицом друг к другу, и довольно близко.
Фактически, если бы я не вмешалась только что, снайпер уже убил бы товарища лейтенанта, одного охраняющего этот достаточно маловажный пост.
– Эй, что вообще!..
– возмутился мужчина, попытавшись выдернуть руку из цепкой хватки креплений.
А еще он привстал, хотя я едва ли не верхом на его животе сидела. Силен, однако…
Но тем временем отведенные мне полминуты истекли, и снова недоговоривший Роман был увлечен вместе со мной в радужную свистопляску времени и пространства.
Это, определенно, самое приятное за всю мою практику приземление. Потому что приземлилась я на спутника, и, судя по его резкому выдоху, моя коленка весьма удачно пристроилась чуть ниже его ребер. В нарушение техники безопасности, местом возвращения стала не специально отведенная площадка, а лаборатория. Судя по присутствию здесь мамы, папы и нескольких ассистентов, прямо в этой лаборатории бедного лейтенанта и сделают нечеловеком. Андроидом, то бишь.
– Что происходит?
– негромко, но с отчетливой яростью спросил Роман, спихивая меня с себя и выдергивая конечность из раскрывшихся креплений.
Я хотела возмутиться, но меня уже подняли.
Ответом ему была прозрачная полумаска, прижатая к носу и рту. Коновалов рыпнулся было, но сразу же обмяк, закатив глаза и осев из положения полусидя в заботливые руки ассистента.
– Может, надо было ему объяснить?
– робко предположила я, прижимая несчастный ковчег к груди, пока папа перетаскивал бесчувственное тело с пола на операционный стол с помощью манипуляторов.
– И как бы он отреагировал?
– улыбнулась мама, натягивая латексные перчатки.
– Все его воспоминания все равно будут законсервированы, их восстановление - часть твоей задачи, - добавил задумчиво отец.
Поджав губы, я развернулась и вышла. Эти двое со своей наукой и одержимостью прогрессом скоро окончательно растеряют человеческие качества. Надо
Я долго ворочалась, пытаясь уснуть. Мучила совесть. Велес пытался со мной поговорить, но его доводы мало на меня действовали. Мне кажется, это должно быть делом добровольным. Да, он бы умер там, в Грозном. Но не стоило ли его спросить сначала, хочет ли он становиться человеком из синтетических материалов. Надо ли ему это вообще? Брат сказал, что работа над ним будет длиться около двух суток. А потом он будет со мной почти везде. Со временем даже на пары начнет со мной ходить.
На него было немного страшновато смотреть. Белый, как снег, обритый налысо, он даже немного пугал. Немного. Гораздо сильнее было его просто жаль. Правда, коже со временем вернется нормальный цвет, пропорции живого тела полностью сохранены.
– Включаю, - объявил отец, замкнув контакты между головным и спинным мозгом и быстро скрепил края надреза на искусственной коже биоклеем.
Андроид открыл пустые глаза, бездумно уставившись в потолок. Ну что, началась моя практика.
========== Слова и совесть ==========
Я с трудом и только при помощи снотворного немного поспала, но этого было катастрофически мало. Дом, постоянно анализирующий здоровье своих жителей, даже не хотел пускать меня на пары. Запер все двери и окна, заявил, что мне необходимо еще часа три, как минимум, спать и, пока я не выполню дневную норму, идти куда-либо он мне запрещает. Пришлось проходить тесты на уровень концентрации внимания. До нормы я кое-как потянула несмотря на общую усталость и вялость, так что дому пришлось меня выпустить, но делал он это с неохотой и неодобрением.
Супер инквизитор меня теперь сторонился и правильно делал. Пара дней невысыпания и раздражение из-за ноющей совести сделали меня как никогда вспыльчивой и нервной. Надо будет выпить успокоительного, потому что для работы с андроидом мне понадобится недюжинное терпение. Сегодня я познакомлюсь с ним. С момента первого включения прошли почти сутки - папа занимался отладкой и шлифовкой работы искусственных органов. Роман Коновалов представляет сейчас почти чистый лист. В его памяти науки и языки, не хватает лишь двух вещей - связи слов с образами и умения общаться с людьми. Ему сейчас надо помочь, а память должна примерно за месяц вернуться, дальше от меня почти ничего требоваться не будет.
И я все еще считаю, что это надо было делать добровольно. Вот так вот взяли человека и отобрали у него право спокойно умереть. Засунули его в будущее, которое, возможно, он не хотел видеть. Лишили его выбора. С другой стороны - почти бессмертие. Никаких болезней, легко заменяемые органы, отсутствие старения. И опять-таки - бессмертие означает, что он будет наблюдать за смертью всех дорогих ему людей, если только отец не решится всех людей сделать андроидами. Тогда можно было бы покорять другие планеты без всяких там сверхсветовых скоростей - бессмертные андроиды хоть тысячу лет могут лететь с минимальными запасами пищи и воды, а на месте прибытия им не будут страшны невиданные бактерии.