Приключения Весли Джексона
Шрифт:
– Так точно, сэр.
– И каковы функции этой части, тоже знаете?
Я не знал, но сказал, что знаю.
Тогда он сказал:
– Не видно по вас, чтобы вы сознавали, что вы в армии. Придется по этому случаю кое-что предпринять. Сержант вам укажет, что именно. Это все.
Я отдал честь, повернулся кругом и возвратился к столу сержанта.
– Пойдете завтра в караульный наряд, – сказал сержант. – Явиться в столовую на развод в четыре утра.
Я промолчал, и тогда сержант добавил:
– Ты только что из больничного отпуска, так что давай пройди в амбулаторию
Я пошел в амбулаторию и просидел на скамейке три часа в ожидании. Без четверти двенадцать прибыл военный врач и осмотрел всех ребят, заявивших о болезни. Их было там человек тридцать. Он стал опрашивать одного за другим, кто на что жалуется, но так как он очень спешил, то ему отвечали коротко: «кашель», или «ухо», или «желудок», а один парень ответил так, что доктор ужасно рассердился.
Парень сказал:
– Кошмары.
– Кошмары? – воскликнул военный врач, – Это еще что за выдумки? Марш обратно в свое подразделение. Живо!
Парень поторопился уйти, а врач повернулся к одному из солдат, который ему помогал, и сказал:
– Узнайте, кто он такой. Мы избавим его от кошмаров.
Тут он подошел ко мне. Я ему доложил, что только что вернулся к служебным обязанностям из больничного отпуска после того, как месяц пролежал в госпитале с пневмонией.
– А теперь вы здоровы?
– Не знаю, сэр. Сержант приказал мне показаться врачу.
– Отлично, – сказал он. – Явитесь в свое подразделение.
Я пошел обратно к сержанту.
– Все в порядке? – спросил он.
– В каком смысле?
– Был у врача?
– Я просидел там три часа, – говорю. – Пришел военный врач и спросил меня, как я – здоров или нет, а я сказал – не знаю. Тогда он приказал мне явиться в свое подразделение.
– Так. У врача ты был, – сказал сержант, – Все, значит, в порядке. – Он удивленно и сердито покачал головой.
– А какое мое подразделение? – спросил я.
– Пока не знаю. Ротный командир ознакомился с твоей личной карточкой. Он хочет поговорить с тобой еще раз.
Я хотел было подойти к столу ротного, но сержант меня остановил:
– Погоди, не сейчас. Я скажу, когда он сможет тебя принять.
– Я проголодался, – сказал я. – Можно я схожу пока позавтракаю?
– Лучше подожди, – ответил сержант.
Я сел на скамейку. Немного погодя пришел Виктор и присел рядом со мной. Я рассказал ему, что случилось, а он и говорит:
– Вот сукин сын, вот ублюдок! Я пойду за тебя в караульный наряд, ты еще слишком слаб после болезни.
Но я сказал, что не позволю ему идти вместо меня. Это хорошо, говорю, что я начал так неудачно, потому что мне все равно нужно привыкать тянуть лямку, и, по-моему, чем скорей я начну, тем лучше. Все-таки Виктор спросил у сержанта, нельзя ли ему пойти в караульный наряд, потому что я только что перенес пневмонию, но сержант сказал: нет. Виктор сел на место и стал разглядывать через перила ротного командира.
– Ей-богу, я убью этого сукина сына, – сказал он.
Я засмеялся и напомнил ему, что мы с ним договорились все терпеть до конца, и тогда он сказал:
– Ну хорошо, хорошо, увидимся дома.
Я прождал ротного командира еще час, но тут он встал и отправился завтракать. Сержант сказал мне, чтобы я тоже позавтракал, но не мешкал, потому что, если меня не окажется под рукой, когда ротный командир захочет меня видеть, он очень рассердится. Я на это возразил, что мне полагается на завтрак часовой перерыв, как и всякому другому, но сержант настаивал, чтобы я вернулся как можно скорее. Я хотел было позавтракать в нашей столовой, чтобы посмотреть, как там кормят, но дневальный у дверей сказал, что завтрак от половины двенадцатого до часу, Я ему говорю – еще без трех минут час, но он говорит – уже поздно, и я тогда вышел на улицу и нашел ресторанчик в двух кварталах от нас. Я присел за столик, чтобы позавтракать, но был так зол на свою судьбу и так сильно проголодался, что совсем не мог есть, а только выпил две чашки черного кофе и пошел обратно в канцелярию.
Ротный командир вернулся после завтрака без четверти три. С ним пришли трое других офицеров, все тоже в розовых штанах. Они, как и говорил мне Виктор, называли друг друга по имени и, вспоминая в разговоре разных других счастливчиков, веселились вовсю. Они болтали почти целый час. Сержант только поглядывал то на них, то на меня, а меня прямо тошнило от всего этого. Я ужасно устал, и мне было совсем не весело.
Но вот приятели ротного командира ушли, и я уже думал, что теперь-то наконец отделаюсь, но тут он начал звонить по телефону. Сперва он позвонил своей матери, которая недавно приехала в Нью-Йорк, чтобы быть к нему поближе, и долго с ней разговаривал. Потом позвонил какой-то девушке или женщине, по имени Стелла. Он разговаривал с ней так, как люди его сорта говорят со знакомыми женщинами – живо и остроумно, пересыпая разговор шутками, сплетнями, смехом, – и то и дело повторял: «Послушайте».
Я спросил у сержанта, в котором часу отбой, и он сказал, что в шесть вечера, но сегодня суббота и поверки, вероятно, не будет.
– Мне что-то нездоровится, – сказал я. – Придется, видно, лечь и отдохнуть.
– С чего бы это?
– Я быстро устаю после воспаления легких, – сказал я.
– А где твоя койка?
– Мне еще не назначили.
– Где же ты собираешься лечь в таком случае?
– Дома.
– Дома? – сказал сержант. – Это где же?
– Мы с Виктором Тоска снимаем комнаты в «Большой Северной».
Сержанту это, видно, не очень понравилось, но он, наверно, вспомнил, что все, кому это было по средствам, жили не в казарме, так что он придираться не стал.
– Ладно, – сказал он. – Но чтобы ты мне был в столовой ровно в четыре утра, ни минутой позже, иначе будет считаться самовольная отлучка, а это тебе так легко не пройдет.
– Буду точно, – сказал я. – Можно теперь идти?
– Ты с ума сошел, – сказал сержант. – Конечно, нет. Тебя ротный командир к себе вызвал.
А ротный командир все еще разговаривал по телефону со Стеллой и все уговаривал, чтобы она слушала. «Послушайте, Стелла», – повторял он без конца и смеялся. Я редко на кого-нибудь злюсь, но этого сукина сына я просто возненавидел.