Примерь свадебное платье
Шрифт:
Наверное, здесь ей следовало почувствовать себя польщенной… Ну еще бы, такой привлекательный во всех отношениях мужчина - и вдруг возжелал ее! Интересно, подумала Катрин, что предопределило подобный выбор. Про любовь он даже и не заикнулся. Она не первая женщина, которую он хочет, и уж наверняка не последняя. Так почему прозвучало столь категоричное заявление? Почему адресовано именно ей?
И вдруг в ее потрясенном сознании забрезжил ответ. Причина может быть только одна…
Гордон!
Ее замутило, но тошноту тут же сменила злость.
Катрин
– Даже теперь, когда Гордон уже в могиле, ты все еще не можешь успокоиться, да? Все еще соперничаешь с ним и не хочешь смириться! Вот зачем я тебе нужна - чтобы твое болезненное самолюбие было наконец удовлетворено. Хочешь доказать себе и всем, что ты лучше Гордона, не так ли?
Его лицо не скрывало обиды и недоумения.
– Что за глупости, Катрин! Как ты можешь не замечать очевидного?
– Очевидно одно: Гордон все еще не дает тебе покоя, - возразила она.
– Твоя дурацкая тирада началась с Гордона и закончилась им же. А я ведь просила тебя никогда больше не говорить о нем!
– Вот видишь, человек, которого уже нет, продолжает причинять тебе боль! Черт возьми, Катрин, я и так ждал слишком долго! Неужели ты до сих пор не поняла, какой я на самом деле?
– Как раз наоборот, Джеф. Я прекрасно знаю, какой ты на самом деле! Ты откровенно признался, что продаешь компанию, потому что без Гордона работать тебе невесело. Ведь это было ваше общее дело! Что же теперь? Ага, ведь есть я! Еще одно общее дело! Собственность, которой тоже можно владеть, правда, несколько странным и не до конца праведным образом! Ну да покойник здесь не сильный конкурент!
– Ничего подобного!
– возмущенно откликнулся Томпсон.
– Когда сегодня я тебя увидел…
– … Ты подумал, что вот тут-то и начнется веселье.
Катрин едва не задыхалась от негодования. Волна жгучего гнева затопила ее. Она вскочила со стула, схватила сумочку и вытащила кошелек.
– А я-то думал, что твоя скорбь уже улеглась, - сказал Джеф.
– Я не хочу иметь с вами ничего общего, мистер Томпсон.
– В кошельке отыскалась наконец двадцатидолларовая банкнота, которую она и швырнула на стол.
– Это за коктейль. Я не буду обедать. Невыносимо даже находиться рядом с вами, мистер Томпсон! И никогда, слышите, ни при каких обстоятельствах я не стала бы с вами спать! Вы поняли меня?
– Значит, твое внешнее перерождение - только видимость, - зло усмехнулся тот.
– Ты все еще боишься взглянуть в лицо новой реальности.
– Что значит новой?
– Катрин убрала кошелек в сумку и смерила Джефа презрительным взглядом.
– Если тебе так хочется доказать, что ты лучше Гордона, можешь заняться его бесчисленными любовницами. Огромное поле деятельности!
– Что?
– выдохнул он изумленно.
– Так ты знала?…
– Конечно знала. И знала, что ты с ним заодно:
– Я не был с ним заодно!
– Только не ври мне, Джеф. Ты
Не в силах больше смотреть на Джефа, Катрин бросилась к выходу.
– Катрин!… - крикнул он ей вслед, и в голосе его смешались протест и мольба.
Но Катрин не остановилась. Она чувствовала, что тот идет следом, расталкивая участливых официантов, но не повернулась и не замедлила шага. Какое странное ощущение пустоты - выжата до предела и опустошена… Глупо верить, что он хочет ей добра. Просто притворяется, желая любой ценой победить в давнем соперничестве с другом. В соревновании с мертвым!
В фойе ресторана возле стойки метрдотеля Джеф все-таки догнал ее, схватил за руку, заставил остановиться. Она окинула его ледяным взглядом.
– Скажи, что я сделал не так?
– тяжело дыша произнес он.
– Может быть, ты ждала от меня чего-то, а я не сумел тебе этого дать?
– Да, это верно. Я хотела всего лишь доброго отношения. И больше ничего, Джеф! Но даже этого не дождалась.
– Я всегда относился к тебе по-доброму.
– Никогда.
Он глубоко вздохнул.
– Извини, я, видимо, поторопился. Думал, ты уже не так горюешь по Гордону. Мне очень жаль.
– Я горюю по Рону, а не по Гордону. Муж давным-давно убил мою любовь к нему. В сердце не осталось ровным счетом ничего.
– Поверь, я даже не догадывался о твоих переживаниях. Ты никогда и виду не подавала, что считаешь свой брак несчастливым.
– Зачем же выставлять напоказ свою боль?
Его глаза сузились.
– А если бы я стал доносить тебе о каждой измене Гордона? Ты бы расценила подобное как проявление доброты? Да ты возненавидела бы меня.
– Скажи лучше, что это расстроило бы вашу дружбу, - оборвала Катрин с издевкой и, вырвав руку, направилась к лестнице.
Слова Джефа больно ранили ее, сердце заныло. Она казалась себе отвергнутой, обманутой, никому не нужной неудачницей.
Джеф следовал за ней.
– С чего ты взяла, что я покрывал Гордона?
– Я знаю это доподлинно.
– Приведи хотя бы один пример.
– Вспомни похороны.
– Она остановилась возле лестницы и взглянула на него в упор.
– Женщина, которая ездила с вами в горы… Мне настоятельно давали понять, что та была с тобой, Джеф. Но это неправда.
– Нет, это правда, - возразил он.
– Благодарю тебя за эту ложь. Конечно, узнай газетчики, что смерть мужа и нашего сына связана еще и с адюльтером, они бы сумели со всех сторон обсосать подобную сенсацию.
– Катрин, богом клянусь, та женщина ездила со мной! Это я пригласил ее, и ночевали мы в моей палатке, а Гордон с Роном - в своей.
Она покачала головой.
– Не надо, Джеф. На похоронах она выла как оглашенная. А ты к ней даже не подошел. Не утешил ни жестом, ни словом.