Принц крови
Шрифт:
— Неужели они все идут из дворца? — спросил Эрланд.
— Да, — ответил Кафи..
— Я думал, соображения безопасности императрицы перевесят заботу об удобстве тех придворных, которым приходится спускаться сюда из дворца пару раз в год. По этим туннелям нападающие легко могут попасть во дворец.
— По-моему, здесь все ясно, мой юный Друг, — пожал плечами Кафи. — Поймите, чтобы угрожать дворцу штурмом, враг должен занять нижний город, а если враг в нижнем городе, значит, Империя уже потеряна. Это же сердце Империи, и. прежде чем враг пройдет сюда, надо, чтобы сто тысяч кешианских
Эрланд, подумав, кивнул.
— Пожалуй, вы правы. Но мы, живя на острове в море, по которому плавают десятки других народов, смотрим на эти вещи несколько иначе.
— Я понимаю вас, — сказал Кафи. Он указал вниз, на место между ярусом лож и нижней площадкой амфитеатра. Камень был срезан огромными ступенями. Дюжина лестниц, ведущих снизу к ложам, уже была до отказа забита нарядно одетыми горожанами. — Там будут сидеть мелкопоместные дворяне, мастера гильдий и зажиточные купцы — кто на подушках, кто на голом камне. Центральный проход остается свободным для тех, кто представляется императрице. Вы, ваше высочество, войдете после дворян Кеша и перед представителями народа — как обычно входят все послы. Императрица оказала вам честь, решив принять вашу делегацию раньше остальных, — основываясь на том, что по своему величию Королевство Островов стоит сразу после Кеша.
Эрланд, услышав этот импровизированный комплимент, бросил на Джеймса косой взгляд.
— Благодарим ее величество за любезность, — сказал он.
Если Кафи и уловил сарказм, то никак не показал этого. Он продолжал как ни в чем не бывало:
— Простым людям дозволяется смотреть праздник с крыш, с противоположной стороны и с других, не менее выигрышных мест.
Эрланд взглянул на нижний город — выстроенные в шеренги солдаты удерживали тысячные толпы горожан. На противоположной стороне улицы, которая проходила мимо амфитеатра, люди заполнили крыши и выглядывали из каждого окна. У принца захватило дух, когда он представил, сколько здесь собралось людей.
— Вряд ли они много увидят, — сказала Гамина, шедшая рядом со своим мужем.
— Может быть, — отозвался Кафи, — но до Суджинрани Канафи они вообще ничего не видели.
— Господин мой Абу Харез, — обратился к нему Локлир, — могли бы мы с вами обсудить речь, которую приготовил мой принц к торжественному слу-чаю, чтобы убедиться, что мы не нанесем нечаянного оскорбления вашим традициям?
Кафи понял, что его хотят на время удалить, но отказываться не было причин, поэтому он позволил Локлиру увести себя, оставив Джеймса, Гамину и Эрланда. Поблизости можно было видеть слуг, занимавшихся последними приготовлениями. Конечно, подумал Эрланд, есть среди них и шпионы.
Джеймс оперся о мраморный парапет, словно разглядывая амфитеатр.
— Гамина… — тихо произнес он.
Гамина закрыла глаза, ив ушах Эрланда словно зазвучал ее голос.
— За нами следят.
Эрланд хотел оглянуться, но сдержался.
— Мы этого ожидали, — ответил он.
— Нет, за нами следят при помощи магического искусства.
— А они могут подслушать наш мысленный разговор?
— Не знаю. Отец мог, но немногие сравнятся с ним по силе.
— Очень живописное зрелище, — вслух сказал Джеймс, а мысленно добавил:
— Мне кажется, они не могут нас подслушать, иначе ты бы это почувствовала. И скорее всего, теперь за нами меньше следить не станут. Можно считать, что все в порядке.
— Да, — согласилась Гамина. — Я не знала наверняка, что это магия, пока не стала специально искать ее. Она едва ощутима. И довольно сильна. Думаю, тот, кто это сотворил, может слышать, о чем мы говорим, может быть, даже видеть, что мы делаем. Ноя бы знала, если бы он подслушивал наши Мысли.
Гамина на минуту прикрыла глаза, словно ее утомила жара. Джеймс повернулся к ней.
— Это не взгляд. Скорее всего, на нас смотрят через какое-то устройство — кристалл или зеркало. Отец пользовался в некоторых своих занятиях зеркалом. Если и здесь это так, то нас видно, и заметны. движения наших губ, которые легко может читать подготовленный человек. Но мысли наши они не слышат.
— Интересно, сколько нам придется стоять на этой церемонии? — рассеянно произнесла Гамина.
— Не один час, — отозвался Джеймс.
— Мы попали в заварушку, — обратился он к Эрланду. — Скоро тут такое начнется! Существует заговор против императрицы — об этом мне сообщил агент.
Принц притворно зевнул, словно от скуки:
— Надеюсь, мне удастся не уснуть. — В это время он мысленно спросил:
— Каким образом это связано с попытками втянуть Кеш в войну с Королевством?
— Если бы знать это, мы бы узнали, кто руководит заговором. У меня плохие предчувствия, Эрланд.
— Почему?
— С этого дня в городе, соберется очень много солдат. Каждый правитель приехал в сопровождении своей почетной гвардии. Целых два месяца в сердце Империи будут находиться тысячи солдат, которые непосредственно императрице не подчиняются.
— Это мило, — ответил Эрланд. — Может быть, нам отдохнуть, пока не началась церемония?
— Да, думаю это было бы неплохо, — отозвался Джеймс.
— Джеймс, что мы. будем делать? — спросила Гамина.
— Ждать. И быть начеку. Вот и все, что мы можем сделать, — был его ответ.
— Кафи идет, — предупредила Гамина.
— Ваше высочество, — сказал Кафи, — ваши слова оценят вдвойне — за их искренность и краткость. После церемоний, боюсь, вы обнаружите, что имперскому слогу не присуща лаконичность. — Эрланд собрался ответить, когда Кафи воскликнул:
— Смотрите! Начинается!
Высокий пожилой, но все еще стройный человек подошел к краю ложи императоров. Одет он был как все чистокровные — в короткую юбку и сандалии, а кроме того, на нем было еще массивное золотое ожерелье, которое, как решил Эрланд, весило не меньше, чем кожаные доспехи. В руке мужчина держал необычного вида жезл, украшенный золотыми листьями. Жезл венчался золотой фигуркой сокола, сидящего на диске.
— Сокол Кеша, символ Империи, — прошептал Кафи едва слышно, хотя Эрланду показалось, что вряд ли кто-нибудь смог бы их подслушать. — Его можно видеть только на самых главных праздниках. Сокол, держащий солнечный диск, — святыня для всех чистокровных.