Принц наемников
Шрифт:
Фалькенберг нажал скрытую кнопку. Заиграла музыка, негромкая, чтобы не мешать разговору. Лисандр нахмурился.
— Сэр Гамильтон Харди, — сказал Фалькенберг. — Называется «Охота за химерами».
Большой стол в центре комнаты — из функционального дюрапластика, с прозрачным плексигласом поверх жидкокристаллического дисплея. На столе уже стоят бокалы и графин с бренди. Капрал Мак-Кларен подождал, пока полковник и Лисандр не вошли, затем вышел, закрыв за собой дверь.
— Добро пожаловать, — небрежно сказал Фалькенберг. — Я вас
«Сколько угодно, — подумал Лисандр. — Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь привыкнуть к таким пирушкам. Слишком шумно». Он старался не думать о руке Урсулы, легко лежавшей на руке капитана Оуэнсфорда. Кто он для нее? Новый любовник? Просто спутник на время ужина. Или и то и другое? Лисандр поморщился, когда в воображении возникли непрошеные картины.
Они сели, и Фалькенберг указал на бренди.
— Прошу.
— Кажется, с меня довольно, — ответил Лисандр.
— Может быть. Не возражаете, если я выпью? Спасибо. Вы скоро улетаете.
— Я так думал. Но теперь не уверен. А вы куда?
— Новый Вашингтон.
— Это далеко от Земли. Что там? Фалькенберг был задумчив.
— Каковы ваши планы, ваше высочество? Вероятно, стоит вернуться к вашему настоящему титулу.
— А какой из них настоящий? Звание корнета Принца я заслужил. И предпочел бы, чтобы меня называли мистер Принц, а не принц Лисандр.
— Уверены?
— Нет. Не уверен.
— Вы ведь знаете, что выбора у вас нет.
— Сэр?
Фалькенберг усмехнулся.
— Ставки слишком высоки, ваше высочество. Не скажу, что такие знатные особы, как вы, никогда не вступали в Легион, но в вашем случае ничего не выйдет. Если бы вы решили остаться корнетом в полку, я приказал бы вам вернуться на Спарту и стать королем. Нам нужны друзья.
— Нам?
— Вы вторично ждете от меня сведений, которые я не могу сообщить корнету.
— Но принцу Лисандру…
— …в качестве союзника. Потенциального — и в гораздо более важной роли.
Более важной? Что может быть важней союзника?
— А что заставляет вас думать, что принц Лисандр сохранит тайну?
— У нас есть свои методы.
— Вероятно. Все эти дружелюбные люди, которые угощали меня выпивкой и задавали вопросы…
— Отчасти и это. Но главным образом: наступает момент, когда нужно кому-то довериться, потому что без этого не выполнишь свою задачу.
— Вроде первоочередной отправки тяжелого вооружения?
— Что-то в этом роде. Итак. Кто вы такой, Лисандр Коллинз?
— Полковник… Черт побери, полковник, а что будет с ней?
— Ей выбирать. Она теперь сама вольна выбрать. Вы дали ей эту возможность, — сказал Фалькенберг. — Губернатор предложил ей работу. Сомневаюсь, чтобы она приняла это предложение, потому что наше предложение лучше. В полку всегда найдется место решительным и умным людям. У капитана Алана есть для нее должность. Или… среди моих офицеров
Кому она достанется? Тебе? Она слишком молода для тебя. Или…
— Но все это — не ответ на ваш вопрос.
— Да, сэр.
— Странно, — задумчиво сказал Фалькенберг. — Двести лет назад подобная ситуация была обычна. Принц или принцесса и простой человек, конфликт любви и долга. Об этом много написано. Но не сейчас, конечно. Да и как это может быть сейчас? Сейчас слишком мало людей с сознанием долга.
И любовь тоже встречается нечасто. Что реже: долг или любовь? Будь это все проклято!
— Полковник, о Фуллере заботится Хуанита. Кому-то… достанется Урсула. А у меня Харв. Это несправедливо!
— Я мог бы сказать, что корнет полка никогда бы с нею не встретился.
— В то время как принц Лисандр со Спарты смог прихватить ее с собой на обед во дворце губернатора. Вы собираетесь напомнить мне об этом, сукин сын.
Фалькенберг торжествующе улыбнулся.
— Ваше высочество. Когда младшему офицеру становится жаль себя, мы говорим ему: заткнись и будь солдатом. В вашем случае…
— Заткнись и будь принцем. В особенности если я говорю с вами таким образом. Вряд ли позволительным для корнета. Да, сэр. — Лисандр печально улыбнулся. — Вероятно, справедливость и не должна существовать. По крайней мере, вы не посоветовали мне подумать о моих преимуществах.
Наступила долгая пауза. Наконец Лисандр подняв руку и снял с плеча полковую нашивку.
— Полковник Фалькенберг, кажется, вы собирались кое-что рассказать мне о Новом Вашингтоне.
Было далеко за полночь, и звуки пирушки стихали. Лисандр смотрел на рисунки и схемы на экране Фалькенберга.
— Видит Бог, план очень амбициозный. Многое может же заладиться.
— Конечно. Так всегда бывает, когда ставки высоки. Куда уж выше.
— Позвольте мне быть откровенным. Я уже с год кое-что знаю о планах Лермонтова, но это гораздо более серьезно. Вы, семья Блейна и половина старших офицеров Флота участвуете в заговоре, который возглавляет адмирал Лермонтов. И хотите, чтобы Спарта присоединилась к заговорщикам.
— Да, хочу. Но знаю, что у вас нет полномочий принимать решения от имени правительства.
— Я не могу говорить даже от имени отца!
— Ваше высочество, он уже несколько лет как примкнул к нам.
— О, будь я проклят… да, конечно, это объясняет многое, чего я не понимал. Полковник, к этому надо привыкнуть.
— У вас есть время. А пока вы усваиваете это, подумайте еще вот над чем: единственный человек среди заговорщиков, который выше Лермонтова по положению, это ваш отец.
— Что? Но… полковник, о чем вы говорите?