Принцесса безумного цирка
Шрифт:
«Мог ли Виргил быть тем мужчиной, к которому ехала Ирина? — подумала Лена. — Что-то парень не выглядел сильно расстроенным, а ведь она в то время уже пропала…. Хотя, с другой стороны, что ему расстраиваться, если он сам же ее и убил? Убил… Почему я подумала, что Ира мертва?» — Лена испугалась своих мыслей и снова прислушалась к разговору мужчин.
— Вторым мужчиной, с которой видели вашу знакомую, был местный бизнесмен Людвиг, хозяин небольшой ткацкой фабрики в Трансильвании. И, наконец, она ужинала и завтракала (подчеркиваю!) в компании русского
— Тоже турист? — спросил Никита.
— Директор местного музея ценных горных пород гор Трансильвании и для привлечения туристов соучредитель музея восковых фигур.
— Мадам Тюссо, — по инерции добавил Никита.
— Ну, у нас тут не такая шикарная коллекция, как у мадам Тюссо, но есть там экспонаты очень даже ничего. Самым примечательным в нашем небольшом музее является то, что многие предметы интерьера тоже сделаны из воска, а не только фигуры людей.
— С каких известных людей сделаны экспонаты из воска? Актрисы, политики?
— Нет, знаете, у нас, в Румынии, все делают имя на Дракуле и прочей нечисти. Поэтому и восковые фигуры в музее соответствующие. Смотреть на румынских политиков люди вряд ли пойдут. И вряд ли за их физиономии заплатят хоть один лей. Ведьма из Блер, Князь тьмы, Калигула, Дракула…
— Господи, все в кучу — герои из фильмов и мультфильмов плюс несколько исторических личностей незавидной судьбы, — прокомментировал Никита.
— Этим музей и интересен, — вздохнул Раду. — Вот и ваш соотечественник Владимир Пахильченко понял, чем можно привлечь туристов. Но никакого криминального прошлого, настоящего или будущего у него нет.
— За будущее я бы не ручался, — предостерег его Никита.
— Со всеми мужчинами мы разговаривали, никто не знает, куда пропала Ирина, — заключил полицейский, глядя в свои бумаги.
— А вы думаете, кто-то из них прямо так и скажет, что убил Ирину? — черные брови Никиты удивленно поползли вверх.
— Убил? — оживился Раду. — Почему убил? Почему вы так сказали? У вас есть какие-то данные?
— Да нет у нас никаких данных! Разве не подозрительно, что женщина внезапно исчезает из оплаченного на две недели вперед номера, не взяв ни вещей, ни денег, ни документов? Что же с ней могло случиться? Наверное, она засиделась в кафе или заболталась с подружкой, — спросил и сразу сам ответил Никита, для пущей убедительности своих слов стукнув тростью о пол.
— Логика ваша понятна и нам, не думайте, что здесь дураки работают. Но пока не найдено тело, мы не говорим об убийстве. Все-таки остается шанс… хотя и минимальный, — отвел в сторону глаза Раду и, что-то вспомнив, смело посмотрел в лицо Никите. — Я, кстати, сообщал о происшествии коллегам в Бухарест, а те передали информацию о пропаже российской гражданки в Москву. Но ваша полиция, видимо, не очень ратует за своих граждан и рвется за них в бой. Был получен лаконичный ответ: мол, Куркова пропала в вашей стране, вам и искать.
— А разве не правильно? Преступление случилось здесь, у вас. А вы на что? Как наши доблестные милиционеры из-за одной Иры прилетят в другую страну и будут вести расследование, не зная ни языка, ни обычаев народа, ни культуры? Да наша милиция и не располагает материальными средствами, чтобы разъезжать в командировки по белу свету, ведь, извините, наших соотечественников сейчас везде полно, — заступилась Лена за родную милицию.
— Вот мы и работаем, — недовольно ответил Раду, всем своим видом показывая, что у него и так полно дел, а тут еще ему на шею повесили дело русской невесты, приехавшей в Румынию за своим счастьем и так странно пропавшей.
— У всех мужчин, с которыми видели Ирину, есть алиби? — деловито поинтересовалась Лена.
— Не было преступления, не надо и алиби. Ведь не доказан факт, что с этой женщиной что-то случилось. О каком алиби может идти речь? Чтобы иметь алиби на момент совершения преступления, надо знать время совершения преступления и было ли оно вообще совершено! — выдал Раду длинную фразу и сам задумался над тем, правильно ли произнес ее, ведь говорил на неродном ему языке, а просто стараясь донести главную мысль до собеседников.
Собеседники тем не менее его поняли и погрузились в мрачное раздумье.
— Что нам делать? — первой подала голос Лена. — Что мы скажем ее матери? Ведь не вам предстоит смотреть ей в глаза.
— А что я могу? — развел руками Раду. — Мы ищем. Как будто у вас в России нет нераскрытых преступлений, — намекнул следователь на то, что исчезновение Иры, скорее всего, останется «висяком» в послужном списке румынской полиции. — Так что зря вы за ней приехали, все равно мне ничем не помогли. Возвращайтесь в Москву.
— У нас оплачен номер в отеле, и мы сами решим, когда вернуться домой, — ответил Никита.
— Можете пообщаться с вашим соотечественником, директором музея восковых фигур, — напоследок посоветовал Раду, снова принимая задумчивый вид.
— Рекомендуете?
— Рекомендую. Если честно, не нравится мне этот музей. А я не могу даже взять разрешение на обыск. Нет видимой причины, понимаете?
— Понимаем, — кивнула Лена и про себя подумала, что Раду Мазаре пальцем о палец не ударит ради русской туристки, зато с большим удовольствием повесит все на другого русского, не угодившего ему тем, что имеет хорошие деньги от своего музея.
— Что будем делать? — этот вопрос Лена задала Никите уже на выходе из полицейского участка.
— Что-то мне подсказывает, что Иру он не найдет, — ответил тот.
— А мне кажется, что он особо и не искал. «Нет преступления, нет алиби…» — передразнила она местного полицейского. — Мы должны поискать Иру сами. И первое, с чего мы начнем, это пообщаемся со словоохотливой Маргаритой. Нажмем на нее и выясним, что ей говорила Ира и с кем она встречалась.
— Хорошо, — согласился Никита, пожимая плечами. — Все равно нам терять нечего, а делать что-то надо.