Принцесса и ассасин. Том 3
Шрифт:
– Госпожа, у нас есть новости.
Первые несколько секунд женщина также ничего не говорила, но потом она развернулась к ним всем корпусом, положила ногу на ногу, а на неё – ладони.
– Замечательно. Говори.
– Только что возле Тропы мы встретились с ассасинами клана Огня.
– Неужели?! – энтузиазм Хозяйки возрос за пару мгновений.
– Верно, – подключилась Арселис, – это были ученики главы и его правая рука. Самого главы мы не увидели. И он нигде не скрывался.
– Почему ты так уверена? – сразу поинтересовалась Шилса. – Он мог спокойно прятаться где-нибудь.
– Нет, я думаю, это исключено, потому что глава Огня из тех людей, которые идут в бой напрямую, в лоб. Это как раз и отличает его от своего главного помощника.
– Я согласен с Арси, подтверждаю, – Ганз заметно расслабился, когда понял, что отношение Шилсы к его девочке не сильно поменялось со времени утренней выходки, и стал говорить более раскованно. – Мы не позволили им найти Тропу, поэтому они ушли, но я не уверен, что они не сделают это в следующий раз.
– Скорее всего, это была разведка, – логично заключила Хозяйка.
– Да, и у меня появилось предположение, – поставив руку на бок, Ганз ненадолго задумался. – Я считаю, что глава Огня всё-таки ранен, причём серьёзно, потому что в этой операции он не участвовал.
– Он мог поручить разведку подчинённым, – жёстко ответила Шилса.
Её настроение сменило её на рассудительность.
– Как сказала Арселис, это исключено, – парень был не глуп и никогда не терпел, чтобы ему перечили в тех вопросах, на которые он знал абсолютно доказанные ответы. – Миссия по спасению принцессы лежит на его плечах, а это значит, что он будет лично во всём принимать участие. Это ещё раз подтверждает тот факт, что он не будет действовать через своих ассасинов. В его нраве всегда прикладывать собственные руки к делу.
Напарница закивала в знак поддержки его слов. Шилса приняла их информацию к сведению и подумала, что пока не до конца изучила все стороны её врага. Зато она в очередной раз убедилась, что не прогадала с использованием главы Иви в собственных целях, поскольку эти ассасины второго клана Земли до сих пор показывали себя только с выгодной стороны. Как-никак, без двух годов сорокалетний Ганз и его двадцатитрёхлетняя напарница особо выделялись на фоне её подданных, которые последовали за ней, как только она покинула своё королевство и своего мужа.
– Хорошо, – глубоко выдохнула Шилса, – вы отлично справились с этой задачей, но в любом случае будьте начеку.
– Госпожа, у меня был ещё один вопрос.
Она кивнула.
– Вы позволите ассасинам Огня узнать, где находится Тропа?
Арселис с удивлённым видом посмотрела на парня, обвила руками его выставленный локоть и перевела взгляд обратно на Шилсу. Для женщины это не был неожиданный вопрос. Она вернула улыбку, по которой не было ясно, какие эмоции были в её душе прямо сейчас, на лицо, усмехнулась и приняла прежнее положение, когда её очи наблюдали закат солнца. У неё явно созрел какой-то план.
– -----
Камера принцессы Саксонии не отличалась какой-то особенностью. Как и большинство темниц замков, содержание этих «коробок» из трёх стен с решёткой было однообразно. Голый пол, голые стены, полное отсутствие какого-либо освещения. Здесь было настолько темно, что Нина не могла понять: день сейчас или ночь. Пробыв под основными коридорами замка уже достаточно времени, её организм стал понемногу привыкать к ужасной духоте и отвратительной циркуляции воздуха. Точнее, её отсутствия. Частичное освобождение от одежды облегчило её участь, но с каждым часом тело просило всё больше и больше воды. Пряди волос липли к коже, в горле была сухость, живот болел от голода, потому как она так ничего и не ела. Тошнота давно отступила, головокружение сошло на «нет». Сознание немного прояснилось, но дышать принцессе Саксонии всё равно было тяжело. И чем яснее Нина понимала окружающую её обстановку, тем сильнее она подталкивала себя к невольной истерике. Несмотря на высокую температуру, темнота обдавала её холодом. Две противоположные стихии обволакивали девушку со всех сторон и не давали покоя. Мысли снова возвращались к ней в те моменты, когда она накапливала силы, делала глубокий вдох и могла без отдышки выдержать пару минут. С первых рассуждений о том, что тишина никак её не пугала, сейчас становилась для неё всё больше невыносимой. Слух не мог распознать даже копошение мышей или крыс, которые наверняка обитали в этих стенах.
Спустя пару часов Нина открыла глаза из-за того, что ей послышались какие-то звуки. Поначалу они были ей непонятны, но она стала прислушиваться. Принцесса упёрлась ладонями в каменный пол и поднялась, приняв сидячее положение. Выявив, откуда идёт звук, она прислонилась к той стене, где он проявлялся громче всего. Наконец, когда её уши полностью сконцентрировались, она различила голос первого. Его крики. Крики мучений и зверской боли. Внутренне опустошённая, она догадалась об этом без каких-либо сомнений. Саксонская была вымучена своим положением, но сейчас её нервы натянулись, как струны. Окончательно не впасть в ужас, как бы странно это ни звучало, помогал сам ассасин. То, что слышала Нина, отдавалось эхом по всей темнице, но особенный тембр его голоса не давал всем его мучениям вылиться наружу в полную силу. Нина не знала, что ей думать по этому поводу. Она также не была в курсе того, что ассасинов учили терпеть, несмотря на абсолютно любые случаи. И первый успел выучиться этому. Однако с каждым новым криком, прерывающимся на неопределённое время, девушка всё же не могла держаться спокойно. Она закрывала уши ладонями и лежала в противоположном от источника звуков углу. Боль первого не прекращалась довольно долго, и Нина даже поразилась, что он может терпеть это столько времени. Его вопли не давали ей уснуть, хотя она не хотела спать, но потом её выдержка исчерпала себя и, под, наоборот должные действовать, крики, истязающие душу, она погрузилась в сон. Это было единственное место, где её тело могло найти для себя успокоение.
Вечером рядом с её камерой появился Мавн. В руках он держал поднос со стаканом воды и тарелкой съестного. Слуга Шилсы открыл замок, прикрыл клетку, поставил провизию на пол и опустился на колени. Опущенный перед этим в держатель факел осветил камеру заложницы. Но Нина до сих пор спала. По приказу Госпожи Мавн принялся ждать, когда она придёт в себя. Он смотрел на девушку достаточно долго, пока она не открыла глаза. Нина тяжело поднялась с пола и разлепила слипшиеся веки. Отвыкшая от света, она резко закрылась руками, потому что горящий огонь агрессивно обжигал ей глаза. Пройдя через временную боль, она опустила руки и внимательно посмотрела на пришедшего. Мавн отметил, что вид у неё был весь растрёпанный, но она поняла, что ей принесли поесть. Сначала Нина с осторожностью переводила взгляд то на поднос, то на её гостя. Наконец, хотела что-то спросить у Мавна, но он не дал ей такой возможности, снова оставив в одиночестве. Зачем он ждал её пробуждения, если после этого сразу же ушёл, было для неё загадкой. Принцесса решила не быть упрямой и поесть. Тем более, она действительно этого хотела. Горящий факел стал небольшой радостью для её души. Во время трапезы она заметила, что криков больше не слышно, либо она оглохла во сне? Эта мысль на мгновение рассмешила её. Она закончила с приёмом пищи, откинулась на спину и рассмеялась. Вернувшаяся энергия поглотила её с ног до головы, и слёзы смеха довольно быстро переросли в слёзы рыдания. Она плакала, захлёбывалась слезами, откашливалась от их горечи, плотно сжималась в комок на полу и продолжала. Принцесса Саксонии в первый раз за всё время хорошенько выплакалась. И пустое окружение этому способствовало.
– -----
Замок короля.
Шёл который день того времени, как Лина, единственная служанка Мины, по большей части, сидела без дела. В первую очередь в её профессиональные обязанности входила полная забота о принцессе королевства. Но с некоторых пор таковой в замке не наблюдалось по известным только определённому кругу лиц причинам. С того дня, когда Асонская приказала ей спасаться и не переживать за неё, Лина, как и все, кто переживал за принцессу, не могла найти себе место. Особая близость, которая проходила между ней, Миной, Ниной и остальными её слугами невидимой, но ощутимой на ментальном уровне нитью, заставляла взрослую девушку с белыми глазами с выраженным розоватым оттенком, золотистыми кудрявыми волосами до пояса, с бледной кожей, уплотнённой фигурой и завсегдатай книжкой с выписками из Библии в руках глубоко переживать за, по сути, смысл её существования в лице принцессы Асонии. Прожив четверть века, девушка не знала таких масштабных событий, касающихся дорогих ей людей, не считая её переживаний за свою мать, которая отпускала дочь из Ясонии вместе с королём на новое место службы, а сама осталась доживать свой век в их доме. Схожие чувства она могла описать в отношении к подругам, служанкам принцессы Нины.
В очередное утро после молитвы в небольшой часовне недалеко от замка служанка возвращалась к своим обязанностям, если так можно было выразиться. Ведь теперь она отвечала за то же, что и большинство остальных слуг в замке короля: уборка, готовка, выполнение заданий хозяев и прочих работ. В свободное от службы время, которого у неё заметно прибавилось из-за того, что король с королевой не особо сильно нагружали её заботами, а прочие дела выполнялись в полной мере и без её участия, Лина непременно бралась за чтение книг, в особенности Библии, из которой она черпала для себя вдохновение и силы жить дальше, даже не имея какой-то определённой цели. Но иногда её одолевало чувство стыда по той причине, что она не смогла усмотреть за принцессой и, по её мнению, сделала непоправимую глупость, когда послушалась приказа в тот день. Что ей мешало, как иногда бывало, просто не послушаться и остаться с принцессой Миной до конца? Ответ на этот вопрос она могла найти только в глубинах своего сознания, которое преобладало в ней тогда. В критических ситуациях Лина чаще всего могла полагаться на короля, поскольку она всегда чётко понимала, что в принятии серьёзных и ответственных решений, особенно связанных с его дочерью, может участвовать исключительно король Асонии, несмотря на то, что он безоговорочно доверяет ей самой и её опеке над Миной. И хотя правители Асонии уверили служанку, что они просто немного опоздали с прибытием на место происшествия, что Мина оказалась шустрее них, не облегчало ношу Лины. В любом случае, она не могла не переживать. Даже будучи просто личной служанкой Асонской она могла понять чувства несчастных родителей, как могла понять и то, что после того, как королева немного пришла в себя от плохой новости насчёт наследницы престола, они вернулись обратно в Асонию, не став дожидаться каких-то вестей. Лина, как и король, прекрасно знала, на что может пойти Мина ради подруги. Мысль о нарочном побеге посетила её практически сразу, но сомнения всё же оставались. В конце концов, правитель Асонии посвящал её во многие дела, но в отдельных случаях мог и промолчать, также, как и просто забыть что-то упомянуть. Страх за собственную дочь мог затруднить его мыслительную деятельность, поэтому было неудивительно то, что служанка не получала никакой информации насчёт принцессы в последнее время. Как и прежде, оставалось лишь ждать.