Принцесса из Шанхая
Шрифт:
– Я все-таки пошел ее искать, потом… не сразу…
– Видите? – улыбнулся Смирнов. – Треусов не так уж ошибался относительно вас. Зато совершенно не ожидал от сестрицы подвоха, иначе не оказался бы у нее на мушке. Вы… действительно хотели убить брата, Лика?
– Я защищалась, – прошептала она, и восхитительный румянец покрыл ее нежные скулы. – Он… не оставил мне выбора. Жемчужина – слишком лакомый кусочек, чтобы добровольно отказаться от обладания ею. Павел не остановился бы. Думаете, зачем он взял с собой пистолет с глушителем?
– Вы правы, – согласился сыщик. – Треусов шел ва-банк. Его бизнес развалился, наследство ускользало из рук, и даже решившись
– Я сказала по телефону, что… догадалась, кто он. Пожаловалась: меня, мол, преследует Дракон, который охотится за жемчужиной… я ужасно боюсь, и никто, кроме брата, не поможет мне скрыться. В конце концов, мы дети одного отца. Он, кажется, не поверил, но молча выслушал, потом назвал время и место встречи. А я-то была уже на его улице! Пока он собирался, я выяснила, из какого подъезда он должен выйти, и нашла удобную для стрельбы позицию. Куклу Чань я захватила с собой, потому что не знала, буду возвращаться домой или нет.
– Выстрел из охотничьего ружья переполошил бы всю округу, – сказала Ева.
– Вовсе нет, – Лика скромно сложила руки на коленях. Сама невинность! – Москвичи привыкли к громким хлопкам… дети и подростки постоянно балуются петардами, особенно по вечерам. Так что я забросила бы ружье в кусты и спокойно ушла.
Сыщик не нашел возражений. Только хмыкнул.
– М-да… – покачал головой Ростовцев и поднял на него глаза. – Откуда вы узнали про завещание Шершина?
– Прозрение! – развел руками Всеслав. – А если серьезно, утром я был в больнице, где лежит Треусов, и побеседовал с его матерью. Она подтвердила мои догадки: рассказала и о своей связи с Шершиным, и о завещании, и о специальном условии, необходимом для получения денег. Эта дама узнала рукавные стрелы с «клеймом дракона», которые ее сын использовал для запугивания своих жертв, – их мальчику подарил отец, еще в детстве. От нее я узнал о пристрастии Павла к туристических походам по Сибири и Алтаю, и о том, что нынешней осенью сын ездил отдыхать, а куда, не сказал. Его не было в Москве полтора месяца. Женщина уверена, что из-за ее греха – любовной связи с Черным Драконом — над сыном тяготеет проклятие, и в ужасе умоляла меня сохранить ее признания в тайне. Павел Андреевич, чему вы все были свидетелями, вчера избежал верной гибели… но отчего-то не обрадовался, а начал буйствовать, потом вдруг страшно побледнел, обессилел и с тех пор молчит, будто немой. Его забрали в больницу. Там его безуспешно пытаются лечить. Специалисты разводят руками, а пациенту становится все хуже и хуже. Относительно уголовной ответственности, Треусова пока могут обвинить в незаконном хранении оружия, и только, – его пистолет не зарегистрирован. Остальное доказать вряд ли удастся, да и кто станет этим заниматься? К тому же, состояние здоровья господина Треусова внушает медикам серьезные опасения.
– Он так плох? – спросил Ростовцев. – С чего бы?
– Сильное нервное потрясение… крушение надежд. И главное – Дракон не простил ему жалкого фарса! Самозванцу Треусову – конец; это вопрос даже не месяцев – дней. Видели, как его перекосило, когда я достал жемчужину? Ее сияние легло на него печатью смерти.
Все невольно повернулись в сторону Лики.
– Дракон всегда возвращается… — загадочно произнесла Ева. – Теперь это вы?
Заключение
На
Ева распахнула балконную дверь, впуская в гостиную ночную прохладу и шум города.
– Вот так поворот! – сказала она.
Всеслав принес ей «вольтеровское» кресло, сам расположился на диване. Лениво поинтересовался, что она имеет в виду.
– Драконом оказалась женщина, – улыбнулась Ева. – По-моему, Ростовцев влюблен в нее. Ты заметил? Она утолит его жажду острых ощущений.
– С избытком, – кивнул сыщик. – Если мадемуазель Лика пойдет по стопам своего отца…
– Не думаю. Но это не меняет существа дела. С женщиной, которая выросла в тайге, свободно говорит по-французски, одевается, как гимназистка, рассуждает, как философ, выслеживает врага, как настоящий охотник, и метко стреляет из ружья, – не соскучишься.
– Да… любовь – штука непредвиденная. Что такая дама, как Екатерина Ермолаева, нашла в Шершине? Или взять Лику и Ростовцева: они подозревали друг друга бог знает в чем, и… между ними вспыхнуло взаимное чувство! Наверное, человек начинает постигать собственную суть, только когда влюбляется. Лика и Альберт стоят на пороге удивительных открытий. Она – темное воплощение Дракона, которое должно воссоединиться со светлым мужским началом…
– …в лице Ростовцева, – добавила Ева. – И почему это мы, женщины, «темные», а вы – «светлые»?
– Потому что вас никогда не поймешь и никогда вам не угодишь! – вздохнул Смирнов. – Может быть, на земле вообще не существует полноты и неомраченности счастья. Когда хочется остановить мгновенье, лучше этого не делать. Жизнь – вечное движение, и темны, непрозрачны ее глубины… подобно глубинам женской души.
– О, как ты заговорил?! – засмеялась она. – Не узнаю сурового и рассудительного сыщика, который превыше всего ставит факты и логику.
– Ставил, – поправил ее Всеслав. – Теперь у меня новое кредо: факты – ничто, истина – все, и найти ее можно исключительно во мраке, как черную кошку в темной комнате. Каково?
Ева ахнула, восхищенно всплеснула руками:
– Это совершенно новый взгляд на сыскное дело!
– Я вот что думаю, – серьезно произнес он. – А не уехать ли нам на морское побережье… лет этак на пять? Отдохнуть от суеты, от добра и зла, от людей, наконец?
– Я не устала…
– Понимаешь, меня тревожит возникающее вдруг ощущение дежавю… вот и Ростовцев признался, что чувствовал узнавание момента: словно он уже был свидетелем той или иной сцены. Что это, по-твоему?
У Евы холодок побежал по телу. Эта открытая дверь на балкон, за которой гаснет теплый апрельский день, звездное небо… это старинное мягкое кресло, этот красивый мужчина напротив… неужели где-то когда-то она видела нечто подобное? Умопомрачение…
– Не могу отделаться от мысли, что вся эта история с Драконом имеет скрытый смысл, – сказал Смирнов. – Ее предназначение – обратить время вспять… а события вернуть на круги своя. Зачем?
– По законам кругового движения… можно вернуться в ту же самую точку, – прошептала Ева. – Есть вероятность, что мы с тобой уснем этой ночью, и, проснувшись… окажемся где-нибудь в Мамонтовке, неподалеку от дачи Дениса Матвеева?{См. роман Натальи Солнцевой «Венере Челлини».}