Принцесса-невеста

Моргенштерн С.

Просто грабёж.

Они позвонили полвосьмого. Я был в своём номере.

– Ему нравится велосипед, – сказала Хелен. – Он совсем перестал меня слушаться.

– Шикарно, – сказал я.

– И твои книги привезли.

– Какие книги? – спросил я со светской небрежностью.

– «Принцесса-невеста». На нескольких языках, один из них, к счастью, английский.

– Это хорошо, – сказал я, все ещё непринуждённо. – Я почти забыл, что попросил

прислать их.

– Как они попали сюда?

– Я позвонил секретарше своего редактора, и она добыла мне пару экземпляров. Может, они нашлись у Харкорта, кто знает? (Они былиу Харкорта; можете поверить? Может быть, позже я доберусь до причин.) Дай мне поговорить с ребёнком.

– Привет, – сказал он через мгновение.

– Послушай, Джейсон, – сказал я. – Мы думали о том, чтобы подарить тебе на день рождения велосипед, но решили не делать этого.

– Ошибаешься, я уже получил его.

Джейсон унаследовал от матери совершенное отсутствие чувства юмора. Не знаю, может, он смешной, а я нет. Но могу точно сказать, что мы не слишком-то часто смеёмся вместе. Мой сын Джейсон выглядит просто невообразимо, если бы он был жёлтым, то сошёл бы за школьную команду сумо. Толстяк. Постоянно ест. Я слежу за своим весом, а Хелен вообще видно только в анфас, и к тому же она ведущий детский психиатр на Манхэттене, но наш ребёнок способен катиться быстрее, чем мы ходим. «Он выражает себя через еду, – всегда говорит Хелен.
– Свои тревоги. Когда он будет готов с ними справиться, он похудеет».

– Эй, Джейсон? Мама сказала мне, что книгу доставили сегодня. Про принцессу. Мне бы очень хотелось, чтобы ты прочитал её, пока я в отъезде. Я очень любил эту книгу в детстве, и мне интересна твоя реакция.

– Я тоже должен её полюбить? – Он был настоящим сыном своей матери.

– Джейсон, нет. Только правда, то, что ты на самом деле думаешь. Я скучаю по тебе, парень. Я ещё поговорю с тобой, когда у тебя будет день рождения.

– Папа, ты что-то путаешь. Мой день рождения сегодня.

Мы ещё немного подразнили друг друга, даже когда говорить стало уже нечего. Потом я так же пошутил с женой и положил трубку, пообещав вернуться к концу недели.

Но пришлось остаться на две.

Встречи затягивались, продюсерам необходимо было поставить жирный крест на всех стоящих идеях, режиссерам необходимо было ублажить свое эго. Как бы то ни было, я провёл в солнечной Калифорнии больше времени, чем ожидал. Несмотря на это, в конце концов мне было позволено вернуться в лоно семьи, к её безопасности и заботе, так что я поторопился в Лос-Лос-Анджелесскийаэропорт, пока никто не успел изменить своего мнения. Я прибыл туда рано, как всегда делаю, возвращаясь домой, потому что мне надо ещё набить карманы безделушками для Джейсона. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой из поездки, он подбегает (подковыливает) ко мне, вопя «Покажи, покажи карманы», и залезает мне во все карманы, собирая свою дань, а когда все трофеи собраны, обнимает меня. Просто ужасно, на что мы готовы пойти, чтобы почувствовать себя нужными.

– Покажи карманы, – кричал Джейсон, направляясь ко мне через холл. Был четверг, время ужина, и, пока он проводил свой ритуал, Хелен появилась из библиотеки и поцеловала меня в щёку со словами "какой у меня красавец муж", что тоже было частью ритуала, нагруженный подарками Джейсон

изобразил что-то, похожее на объятие и убежал (уковылял) к себе в комнату.

– Анжелика как раз накрывает на стол, – сказала Хелен, – ты вовремя.

– Анжелика?

Хелен приложила палец к губам и прошептала:

– Она у нас только третий день, но я думаю, что она может оказаться сокровищем.

Я прошептал в ответ:

– А что случилось с сокровищем, которое было здесь, когда я уезжал? Она к тому моменту была у нас лишь неделю.

– Она оказалась разочарованием, – сказала Хелен. Вот и всё. (Хелен невероятно умна – в колледже она была членом "Фи Бета" [6], получила всевозможные награды за отличия в учебе, у неё потрясающе широкий ум и невероятные таланты - но она не может держать служанку. Во-первых, я думаю, она чувствует себя виноватой, нанимая кого-либо, поскольку практически все доступные кандидаты сейчас чёрные или испанцы, а Хелен ультра-супер-либеральна. Во-вторых, она настолько умела, что пугает их. Она может сделать всё что угодно лучше их, и знает об этом, и знает, что они знают об этом. В-В-третьихкогда они начинают паниковать из-за неё, моя жена, верная своей профессии психоаналитика, пытается объяснить, почему им не следует бояться, и после получасового поиска собственного «я» с Хелен они становятся по-настоящемунапуганы. Как бы то ни было, в течение последних нескольких лет у нас бывает в среднем по четыре «сокровища» в год.)

– Нам не везло, но это изменится, – сказал я так успокаивающе, как только смог. Раньше я расспрашивал её, когда она говорила об этой проблеме, но потом осознал, что это не самое мудрое решение.

Ужин вскоре был готов, и в обнимку с женой и сыном я направился в столовую. В тот момент я чувствовал себя безопасно, безмятежно, в общем, просто отлично. Ужин был на столе: шпинат с белым соусом, картофельное пюре, подливка и тушеное мясо; замечательно, исключая тот факт, что я не люблю тушеное мясо, я предпочитаю есть его полусырым, но я обожаю такой шпинат, поэтому, в целом, угощение на столе было более чем съедобным. Мы сели. Хелен подавала мясо, остальное мы передавали друг другу. Мой кусок мяса был суховат, но подливка это компенсировала. Хелен позвонила. Появилась Анжелика. Лет двадцати или восемнадцати, смуглая, медлительная.

– Анжелика, – начала Хелен, – это мистер Голдман.

Я улыбнулся и сказал: «Привет», – и помахал вилкой. Она кивнула мне в ответ.

– Анжелика, ты не должна воспринимать это как критику, поскольку это полностью моя вина, но в будущем мы обе должны оченьпостараться не забывать, что мистер Голдман любит полусырой ростбиф…

– Это был ростбиф? – спросил я.

Хелен бросила на меня быстрый взгляд.

– В общем, Анжелика, сейчас никакой проблемы нет, и я должна была сказать тебе о предпочтениях мистера Голдмана несколько раз, но в следующий раз, когда у нас будет мясо на ребрышках, давай постараемся, чтобы в середине оно было розовым, хорошо?

Анжелика вернулась на кухню. Ещё одно «сокровище» потерпело крах.

Если вы помните, мы втроем начали этот ужин счастливыми. Двое ещё оставались в этом состоянии, Хелен, очевидно, была невероятно расстроена.