Принцесса по приказу
Шрифт:
– Подарок мэссэра графа, - пояснил художник, по-своему истолковав мой интерес, - О, наш добрый хозяин всегда знает, чем угодить своим преданным слугам.
– Вам повезло с покровителем, - я вернула флягу, - Думаю, нам следует отправиться в путь. Наверняка мэссэр граф приказал, чтобы мы не задерживались?
– Именно, мадонна! – он с наигранным восхищением поцеловал кончики моих пальцев, - Пьетро, Паоло, разве я не говорил, что она прекрасна! Еще и умна! Редкое сочетание в женщине!
Далия презрительно усмехнулась и покачала головой. Я тоже усмехнулась,
Боневенунто проводил меня к карете. При ближайшем рассмотрении она была не пыльно-серой, как казалось вначале, а расписной. Вернее, была расписной много лет тому назад. Если сильно постараться, то по остаткам краски даже можно было угадать бледно-голубой фон и цветы на нем.
Внутри средство передвижения тоже не отличалось изяществом и комфортом: деревянная лавка, на которую были накиданы подушки, пропахшие лавандой и мускусом. Далия вновь презрительно сморщила нос, но промолчала.
Я нехотя заняла свое место, стараясь не откидываться на подушки, которые показались мне не слишком чистыми. Благо стекол в карете не было, лишь занавеси, которые служанка неплотно задернула, чтобы сквозь них проникал легкий ветерок.
Внутри тоже было непереносимо жарко, но, во всяком случае, крыша защищала нас от солнца. Наши сопровождающие все вместе взобрались на скамью кучера, щелкнул хлыст, и карета покатилась по потрескавшейся дороге, поднимая столбы пыли.
Уже на пятой минуте я проклинала и свою любовь к авантюрам, и графа, обманом заманившего меня сюда, и саму дорогу, по которой мы ехали. Карета действительно оказалась ящиком на колесах, и я всем телом ощущала каждый ухаб. Почти в отчаянии я посмотрела на Далию, которая сидела напротив меня совершенно расслаблено, устыдилась и попыталась последовать ее примеру.
Я проснулась оттого, что наше средство передвижения остановилось.
На неудобных подушках тело затекло, вдобавок голова просто раскалывалась от запаха лаванды. Далии в карете не было. Зато был прекрасно слышен ее пронзительный голос. Судя по всему, она отчитывала Боневенунто. Я с трудом поднялась и вышла из кареты.
Они стояли друг напротив друга, служанка – по обычаю, уперев руки в бока, художник – слегка затравленно оглядываясь в сторону своих приятелей, словно надеясь на помощь, но те предпочли сделать вид, что очень заняты лошадьми.
– Что здесь происходит? – негромко спросила я. Далия повернулась ко мне:
– Мадонна! Вы проснулись! Представляете, этот остолоп, - она кивнула в сторону Боневенунто, - предлагает нам заночевать в клирахе!
– Предпочитаешь ночевку под открытым небом? – устало огрызнулся он, - Постоялый двор занят. Буквально за час до нас туда приехал знатный господин из Наполио и занял все комнаты.
– Так перекупи их!
– Не могу.
– Почему же? – не поняла женщина.
– Потому что это сорвет легенду, - негромко пояснила я. – Бедная госпожа не может перекупить дом, не
– Мадонна! Все в точку! – обрадовался Боно, - вот сразу видно, что у вас нет недостатка в мужчинах!
– Это еще с чего? – насторожилась я. Далия фыркнула и отошла в сторону. Боневенунто проводил ее озорным взглядом:
– Мужчины любят умных и красивых женщин!
– Только женятся на дурах. – пробурчала я, - Если на постоялом дворе мест нет, то нам придется ехать до следующего?
– Боюсь, мадонна, это очень далеко, это – старый тракт, - заметил художник, - Мы специально поехали им, чтобы привлекать меньше внимания.
– Тогда остается лишь ночевать под открытым небом?
– Ну… - протянул он, - Здесь неподалеку есть клирах…мы можем попросить пастырей о ночлеге, они не имеют право отказать нам.
– Пастыри?
– я задумалась. С одной стороны, мне не хотелось привлекать к себе внимание, памятуя о последствиях удара магической молнией в спальню на вилле графа. С другой – ночевать под открытым небом я не любила. К тому же вспомнилась старая истина. Что прятаться лучше всего там, где тебя не будут искать, да и кто заподозрит бедную женщину, путешествующую в окружении нескольких слуг. Я огляделась по сторонам. И Далия, и Боно с тезками ангелов-хранителей моего города стояли и выжидающе смотрели на меня.
– Поехали в клирах, - сдалась я. Путь не занял много времени, и вскоре мы стояли у мрачных стен, в темноте казавшихся почти зловещими. Боно слез с облучка и громко постучал в ворота специально прикрепленным молоточком. С третьего удара смотровое окошко распахнулось. После достаточно эмоционального разговора, где сторож утверждал, что все беды от женщин, а художник не менее горячо настаивал, что это не повод оставлять мадонну ночевать под открытым небом, ворота распахнулись, и мы въехали во двор.
В дрожащем свете гль’ойнов я видела, что двор покрыт булыжниками, а вокруг высятся крепостные стены. Несколько мужчин в длинных одеяниях на манер римских тог стояли неподалеку и с явным недовольством смотрели на нас.
– Это клирах святого Базилика, - прошептала мне в ухо служанка, - мужчины здесь не любят женщин, ибо считают, что мы – самый большой грех, который допустил на земле наш Создатель. Поэтому они носят белые одежды, блюдут целомудрие и постоянно повторяют хвалебные речи своему святому, открывшему глаза на греховную сущность женщин.
Мужчины действительно что-то постоянно шептали. Боневенунто, распорядившись насчет отдыха лошадям, подошел к нам:
– Мы с ребятами заночуем у святош в зале для паломников, а вам придется пройти в гостевой дом, где вас закроют до утра. Только на этом условии они согласились пустить нас.
– Что значит - закроют? – напряглась я.
– Таков обычай, - художник пожал плечами. Я сердито посмотрела на него:
– Неужели ты не можешь вспомнить какой-нибудь закон?
– Вспомнить-то могу, но пастыри подчиняются лишь Истинному Пастырю, чей престол находится в Лаччио, так что мы лишь попросту сотрясаем воздух…