Принцесса по приказу
Шрифт:
– Мадонна, - окликнул меня художник, отвлекая от наблюдений. Он протянул мне один из кувшинов. Я вздрогнула и машинально посмотрела на его руки: с разноцветными следами от въевшейся краски, тонкими порезами от неудачных попыток заточить грифель, они тем не менее были достаточно красивыми, но тоже далеки от тех, которые я видела. Хоть это радовало. Я взяла кувшин. Кубков не было, и фьён пришлось пить из горла.
– Далия мне рассказала о незнакомце, - аккуратно начал художник, выждав, пока я сделаю глоток. Я кивнула и заметила вполголоса:
–
– Как вы думаете, чего он хотел?
– Не знаю. Но искал он именно меня. Или кого-то очень похожего.
Мы переглянулись. Боно бросил взгляд на приятелей. Но те были увлечены фьёном.
– Но не думаю, что искали именно меня, – быстро добавила я, - Шпага была для незнакомца полной неожиданностью.
– Теперь уже не будет, - предупредил меня художник, - надо обязательно рассказать это мэссэру графу.
Я кивнула и откинулась на нагретые солнцем камни, закрыла глаза. Пахло луговыми цветами и малиной. После бессонной ночи фьён буквально вскружили голову, и я наслаждалась этим полуденным отдыхом.
Сквозь ленивую дрему я слышала, как Боневенунто с набитым ртом рассказывал какие-то скабрезности, отчаянно жестикулируя. Дружки художника пили фьён, хохотали и звонко хлопали себя по бедрам, прося повторить особо смешную шутку. Далия сидела рядом со мной. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, что она недовольно происходящим, но понимала, что возражать бесполезно.
– Вот пустозвон! – пробормотала она, думая, что ее никто не слышит. Я приоткрыла один глаз. Женщина сидела и с какой-то грустью смотрела на разошедшегося художника, - Хорошо мэссэр граф его не видит, иначе не избежать ему плетей.
Сон как рукой сняло. Я резко села?
– Плетей? За что?
– Сидит тут, пьянствует, охрана не выставлена… - пробурчала она и добавила чуть громче, - Боневенунто, ты опять врешь!
– Я? – он прервал свой рассказ о том, как муж его любовницы прятал художника в своем кабинете, чтобы тот избежал встречи со вторым любовником, - Я готов поклясться святыми мощами, что так оно все и было! Я в одной рубахе сидел и пил с мэссэром прекраснейщий фьён, пока эта страстная козочка развлекалась с младшим отпрыском одного из знатнейших родов Лагомбардии…
– И муж был не против таких развлечений своей жены? – усомнилась я.
– Конечно, нет! Ему же нужно и украсить особняк прекрасными фресками, и продвинуться по службе! – совершенно искренне воскликнул художник под громкий хохот. Даже Далия улыбнулась, хотя ее лицо все еще выражало недовольство.
Увлекшись рассказом и принимая тент как щит, никто из нас не заметил, как к развалинам подъехал небольшой отряд. Мы опомнились лишь тогда, когда ткань, натянутая на колья, вдруг с треском сорвалась, опутывая нас, а знакомый голос произнес:
– Какая милая картина! Кто бы мог подумать!
Трепыхаясь, как рыба в сети, я с трудом выбралась из-под ткани и увидела Роя, неподалеку от которого стояло несколько мужчин
– Мэссэр, - художник уже почтительно кланялся, первым выбравшись из-под ткани, - Рад вас видеть в добром здравии.
– Поверь, это взаимно! – какие-то нотки в голосе его покровителя заставили Боневенунто вздрогнуть и опустить голову. И Пьетро, и Паоло благоразумно затаились под упавшим на головы тентом, надеясь переждать бурю. Далии повезло больше всех, она сидела с самого края, и ткань просто соскользнула с нее. Служанка лишь поднялась на ноги и почтительно склонила голову.
Было заметно, что, несмотря на улыбку, застывшую на губах, граф был в ярости. Сделав несколько шагов, он с силой дернул ткань, бутылка жалобно зазвенела, фьён полился на землю. Художник шумно вздохнул, чем заслужил еще один яростный взгляд.
Пауло и Пьетро нехотя поднялись с земли и теперь делали вид, что старательно отряхивают одежду. Граф бросил взгляд на выливающуюся из бутылки жидкость, затем презрительно посмотрел на разбойников:
– Как я понимаю, кражей выпивки вы не ограничились?
Друзья переглянулись, Пьетро достал из кармана массивную цепь из зеленого металла с изображением висящего вниз головой одноглазого человека.
– Великолепно, - процедил граф, забирая реликвию и передавая одному из своих людей, - Посадите их под стражу, по возвращению в Лагомбардию, они предстанут перед судом.
Разбойники вновь переглянулись, затем разом бухнулись на колени:
– Мэссэр, пощадите!
– Мэссэр, это же верная смерть для них, - заметил Боневенунто, тоже побледнев, - Вы же знаете, что за воровство в темпле их сожгут на костре.
– Ну, возможно, просто отправят на рудники… - Рой нарочито медленно снял перчатки, затем с насмешкой посмотрел на неудачных грабителей, - Хотя, как сказал мне сегодня Главный Пастырь клираха, эта цепь очень древняя…
– Мы же вернули ее, - робко возразил Пьетро.
– Вы украли ее и тем самым привлекли к себе ненужное внимание, - жестко возразил граф, затем помолчал и добавил, - На первый раз пять плетей, каждому. Если такое повторится, я лично повешу вас. Идите!
Пьетро и Пауло поднялись и медленно побрели в сторону людей графа. На ходу скидывая свои кожаные жилеты. Боневенунто пытался ускользнуть, но был остановлен Роем:
– Боно, с тобой я еще не закончил.
– Мэссэр?
– Когда я приказал нанять людей в охрану, я имел в виду отнюдь не этих головорезов, твоих дружков по дармовой выпивке в тавернах.
– Но, мэссэр граф, они – лучшие! Я не первый раз имею с ними дело! Поверьте, что в бою им не будет равных.
– Если они доживут до боя, а не будут болтаться на дереве из-за очередной кражи, - хмуро возразил Алайстер, в раздражении похлопывая себя перчатками по ладони, - К тому же теперь о шайке разбойников, среди которых две женщины, не знает только глухой.