Принцесса разыскивает горошину
Шрифт:
— Да ведь не она первая, не она последняя, — поразилась я его допотопному юношескому максимализму. И чего, спрашивается, он так горячится, когда каждая чугуновская дворняга знает, как становятся поп-звездой. — Так было и так будет.
— А мне до других дела нет, — цыкнул на меня Димыч, как будто это я его подружку по детсадовскому горшку укокошила. — Я знаю, что Власта была классной девчонкой. И я в доску разобьюсь, но докопаюсь до того гада, который ее на тот свет спровадил. Ясно тебе?
— Да уж куда яснее, — проронила я вполне политкорректно, хотя у меня чесался язык со всей ответственностью
— Кстати, если бы не эти дела, я бы сейчас далеко был, — мечтательно заметил Димыч уже менее непримиримым тоном. — На Мадагаскаре. В последний момент билет сдал.
— И чего ты там забыл? — спросила я больше из вежливости. Ясно же, что заливает. Это вариант номер один. А вариант номер два: с головой у него не все в порядке. Какого-то винтика не хватает. Или резьбу сорвало. Но, если вы помните, я с самого начала это подозревала, теперь же обрела практически стопроцентную уверенность.
— Да вот, хотел попасть на международный конгресс защитников мухи цеце, — поведал мне Димыч в самой доверительной манере.
— Зачем? — Как вы понимаете, этот мой вопрос был сугубо риторическим.
Как, впрочем, и ответ:
— А просто так.
Действительно, чего тут такого особенного. Захотелось человеку на Мадагаскар, подумаешь, с кем не бывает! Опять же судьба мухи цеце сегодня волнует все прогрессивное человечество. За исключением разве что меня, эгоистично сосредоточенной на своей мелочной борьбе за собственное выживание.
Пока я все это переваривала, Димыч выкатил «Форд» на дорогу.
— И куда мы теперь? — поинтересовалась я с опаской.
— На базу, — коротко бросил он.
Я сделала вид, что возвращение в бывшую профессорскую квартиру меня вполне устраивает, твердо решив про себя слинять оттуда при первой же возможности. Нет уж, лучше под забором, чем в таком-то обществе. Недаром я его там, на чердаке, за маньяка приняла. А вдруг он и вовсе того, обдолбанный, в смысле наркоман? Откуда мне знать? Или из психушки сбежал? Да хоть бы безобидный городской сумасшедший, все равно от таких лучше подальше держаться. Досадно, конечно, что мне так и не удалось выведать у него про Плейбоя. Но с другой стороны, много ли стоят сведения, добытые у идиота?
Да он меня, собственно, и не держал. По крайней мере в прямом смысле слова. При желании я могла бы улизнуть, едва мы затормозили у дворянской усадьбы, доживающей последние счастливые денечки накануне грядущего европейского ремонта. Да и потом, когда Димыч стал подниматься по лестнице первым, а я слегка поотстала. Но пожалела свои чугуновские манатки, опрометчиво оставленные в бывшей профессорской квартире. Не бог весть какие ценности, однако ж других-то нет.
В общем, я топала за Димычем на некотором удалении. Смотрела ему в затылок и думала, что парень он, хотя и укушенный мухой цеце, на вид вполне себе нормальный. По крайней мере пока рот не откроет. И вдруг что-то звонко щелкнуло о стену, оставив аккуратную дырку в старой, но вполне еще крепкой штукатурке. Как будто отверстие для дюбеля просверлили. Причем в каких-то двух шагах от меня.
Глава 16
БЕДНЫЙ ЙОРИК
— Ложись! — заорал Димыч.
Я послушно грохнулась за шаткие леса, загромоздившие узкую площадку между лестничными пролетами. А рядом снова что-то просвистело — пиу-пиу, — после чего в старом доме установилась почти кладбищенская тишина. Я лежала в пылюке, не поднимая головы, и из последних сил изображала из себя бездыханный труп. Хотя, как человек современный, и отдавала себе отчет в том, что надежды на успех этой незамысловатой инсценировки практически нулевые. А контрольный выстрел, спрашивается, на что? У них же, у киллеров, технология отработанная и доведенная до автоматизма.
А может, все-таки попробовать куда-нибудь отползти? Или ветошью прикинуться? Мало ли в этой развалюхе разного хламу? Э нет, вряд ли, потому что невидимый стрелок уж точно не по площадям лупил, а по мне персонально. Не исключено также, он вовсе даже и не один, учитывая, что Плейбой с поставленной перед ним задачей не справился. И теперь они обложили меня со всех сторон и тихо-тихо крадутся… Ай, мамочки, страшно-то как! И ведь что особенно обидно, никто и не узнает, где могилка моя. Закопают неопознанный труп, без имени, без отчества и без выбивающей слезу эпитафии: «Она никогда не имела фондюшницы».
И куда этот Димыч пропал, интересно? Хоть бы их как-нибудь отвлек, что ли? Про муху цеце, например, рассказал бы. Или он уже?.. Да наверняка они его ухлопали, этого бедного придурка. Причем ни за что ни про что. Так, заодно. Да, не повезло парню. А не встреться он со мной, еще пожил бы. Впрочем, чего это я по нему убиваюсь, когда собственная жизнь на волоске?
И вдруг нате вам, снова все засвистело, защелкало, даже не пойму, откуда. То ли слева, то ли справа, то ли и вовсе сверху. Кажется, я насчитала девять выстрелов, хотя, конечно, могла и сбиться в такой-то нервной обстановке, прежде чем внизу кто-то с грохотом пробежал, матернулся и громко хлопнул дверью. Я терялась в догадках, что бы это значило, продолжая старательно исполнять роль покойницы. До тех пор, пока над моей головой не послышался шорох, а вслед за ним не очень внятное бормотание:
— Черт… Готовая, что ли?
Я продолжала лежать, не шевелясь, потому что меня буквально парализовало от страха.
— Эй, ты живая или нет? — Неизвестный присел рядом со мной на корточки, и я узнала его голос!
Это был Димыч. Целый и невредимый. Со свежей царапиной на щеке и с пистолетом в руке!
— А я уж думал, пропала Надюха, — бесхитростно улыбнулся он.
— Я т-тоже т-так д-думала, — выдавила я из себя, не отрывая взгляда от его пушки. — От-отку-да у т-тебя это?
— Одолжил у одного знакомого. — Димыч сунул пистолет за пояс, а сверху, для маскировки, напустил рубаху.
— А кто… кто это стрелял?
— Он мне не представился, — хмыкнул Димыч и поторопил меня: — А ты вставай, вставай! Чего зря лежать на цементе, раз живая. И вообще отсюда сваливать надо. Эх, жалко, такая отличная квартира была! — посетовал он.
— А вещи? — Я посмотрела наверх. — Там мои вещи остались…
— Ладно, вещи заберем. Сиди здесь, а я быстро: туда и обратно, — распорядился он.