Принцесса разыскивает горошину
Шрифт:
Но я все-таки ее подергала. Бесполезно — дверь и не шевельнулась. Может, попробовать ее поддеть? Ага, ногтем! Очень смешно. Тем более что если в этом каменном мешке и завалялось что-нибудь подходящее, то попробуй найди в темноте. Сигизмунд и его держиморды, прямо как по инструкции, уходя погасили свет, а выключатель-то, между прочим, где-то за пределами моей тюрьмы.
И тем не менее, поревев еще самую малость, я, опустившись на колени, обследовала пространство вокруг себя. Но, кроме нескольких окурков и зачерствевшей горбушки хлеба, ничего не обнаружила. Потом облазила весь пол — с тем же успехом.
А вдруг, пришла мне в голову совершенно уже шальная мысль, из тех, что посещают только сумасшедших да приговоренных к смерти, этот предмет, ну, тот, которым исцарапаны все стены, застрял где-нибудь в штукатурке. Или обломился, вонзившись в бетон? Что, разве подобное так уж невероятно? По крайней мере, чисто теоретически. И вдохновившись этой идеей, я принялась обшаривать стены. Буквально с маниакальным упорством.
Особенно тщательному изучению я подвергала надписи, по крайней мере те, до которых могла дотянуться. И даже несколько раз подпрыгивала, чтобы ощупать выбоины, расположенные выше. Безнадежно! Неисследованным оставался только потолок с пыльной лампочкой на проводе, который годился разве что для того, чтобы повеситься.
Короче, я опять заревела. Кстати, а что бы вы мне еще предложили? Добыть огонь с помощью трения или, как хамелеон, видоизменить окраску и замаскироваться под цементную пыль? В общем, со мною сделалась форменная истерика. Мало того, что я рыдала в голос и рвала на себе волосы, так еще и с разбегу на стены бросалась. Колошматила по ним руками, ногами, как будто они живые. Насажала синяков, отбила ладони и сломала ногти — вот, собственно, все, чего я добилась, прежде чем… Прежде чем моя правая нога не провалилась в пустоту!
Если честно, я даже не сразу сообразила, что произошло. Точнее, не придала значения. Подумала, может, пол неровный, а уж потом чувствую: нет, это никакая не ямка, хотя бы потому, что дна у нее нет. Вытащила ногу, присела на корточки и тщательнейшим образом обшарила близлежащий район. Ее, как говорит моя Нэлка, вот оно! Дыра у самого пола! Размером с кирпич. Я сунула руку, так далеко, как только смогла, и она ни во что не уперлась. Из чего я логически заключила, что этот ход вовсе даже не мышиный. Если только мышка не с меня размером.
Воодушевившись, я с энтузиазмом принялась за раскачивание соседних кирпичей, которые поддались моим усилиям без особого сопротивления. Правда, не все, а ровно пять штук. Столько я насчитала вместе с первым, тем, что я выбила ногой. Похоже, их уже вынимали до меня, а потом положили на прежнее место и даже искусно замазали чем-то вроде раствора. Так чтобы они держались и производили впечатление добротной кладки, оставаясь при этом не более чем бутафорией. Интересно, кто автор данного проекта? Уж не тот ли «дембель-85», что оставил на стене свой автограф. А впрочем, кем бы он ни был, этот неизвестный герой, воздавать ему хвалы пока не время. Прежде надо убедиться, что лаз ведет на волю, а не в канализацию, к примеру.
И что бы вы думали? Как раз туда он и вел. Я поняла это, когда по пояс просунулась в дыру. Уж больно характерный
Естественно, я выбрала «быть». И потопала в подозрительно чавкающей жиже по щиколотку, утешая себя тем, что это все-таки не по шею и даже не по пояс. То и дело меня посещали скверные предчувствия: сейчас меня засосет. Но ничего, обошлось. В смысле не засосало, хотя одного неприятного сюрприза мне все-таки не удалось избежать. Однажды я поскользнулась и… И чуть было не растянулась во весь рост!
Зато потом, когда, хватаясь за осклизлые стены, я прошла еще несколько метров, откуда-то сверху просочился неяркий свет и ущербным лунным серпиком застыл посреди смрадной лужи. Я задрала голову и разглядела чуть сдвинутую крышку люка, а за ней — кусочек звездного неба. Вздохнула и сказала себе: ну что ж, теперь, по крайней мере, я знаю, чем пахнет свобода.
А дальше я действовала на манер радистки Кэт, то бишь работала головой. С той лишь разницей, что у Кэт еще и младенцы на руках имелись, а я, по крайней мере, хоть этим не была отягощена. Вылезла и рухнула на траву, даже не оглядевшись как следует. А зря, потому что в двух шагах от меня подозрительно зашелестели кусты, после чего из-за них же внезапно показалась зловещая тень.
Я открыла рот, чтобы заорать, а тень приняла человеческие очертания, зажала мне рот ладонью и утащила в кусты. Боже, мелькнуло в моем взбаламученном сознании, стоило месить дерьмо, чтобы так глупо попасться! Нет уж, хренушки! Я изловчилась и звезданула невидимку локтем под дых. Потом, не давая ему очухаться, лягнула ногой в то место, где, по моим прикидкам, у него должно было находиться это, ну сами знаете что.
Как видно, расчеты мои оказались верными, ибо неприятель обмяк, невнятно ругнулся и, охая, сел в траву. А я уже вовсю навострилась задать стрекача, но этот козел в последний момент успел соорудить мне подножку. Я грохнулась так, что земля задрожала, а он больно придавил меня всем своим весом и прошипел буквально следующее:
— Дура, лежи спокойно, пока нас не застукали…
И хотя я в прямом и переносном смысле находилась в прострации, такие речи показались мне несколько неуместными для Баска, Голопуленки или Сигизмунда Потапыча. Тогда кто это? Димыч?
Но его я бы по голосу узнала! И тогда в отчаянном рывке я вскинула голову и впилась взглядом в физиономию таинственного инкогнито, на поверку оказавшегося Зеленоволосым из делегации сексменьшинств!
— Чем это так воняет? — недовольно поморщился Зеленоволосый.
— Свободой, — ответила я просто, но емко и предложила ему наконец с меня слезть.
Он слез. А вот принюхиваться не перестал. Тоже мне — чистоплюй выискался! Потом завертел головой и приложил палец к губам, хотя вокруг было тихо.
— А второй-то где? — снова спросил он, выждав с минуту.
— Какой второй? — Я терялась в догадках, откуда взялся этот яркий нетрадиционалист.
— Этот… Димыч, или как его там?
— Н-не знаю… В последний раз я его видела в этом… Стрип-баре на Ораниен… Ораниен… тьфу ты!