Принцесса тьмы
Шрифт:
– В графине ананасовый сок, - подсказал Витя, наверняка понятия не имевший, что такое ананас.
– А я хочу обыкновенную воду, - тоном избалованного ребенка потребовала Светлана.
Парафиновое существо явно растерялось. Дополнительное питье в ритуале обслуживания предусмотрено не было.
– ...Но...
– Он сморгнул голыми веками.
– Принеси мне воды, Витя, - приказала она строго.
– Ведь ты же не хочешь, чтобы я умерла от жажды.
– ...Хорошо... Я сейчас...
– Он вышел, не закрыв за собой дверь.
Светлана крадучесь
Вспомнив, с какой стороны ее сюда привели, Светлана побежала по коридорам, тускло освещенным далеко отстоящими друг от друга голыми лампочками. Справа и слева виднелись бесчисленные ответвления, но она даже не рисковала приближаться к ним, так как они не были освещены вовсе.Вырубленный в твердой породе коридор имел довольно гладкий пол и низкий плоский потолок. Но, резко вильнув вправо, он неожиданно раздался ввысь и вширь.
Поплутав еще немного, Светлана остановилась перед дверью, показавшейся ей знакомой - массивная, очень старая, с накладными коваными петлями в форме трилистника. Ну конечно, из-за этой самой двери ее выдворили насильно! Кабинет рыжего, называвшего себя мэром. Вот он-то ей и нужен! Если он снова откажет ей в свидании с отцом, она вцепится ногтями в его напудренную физиономию.
Навалившись всем телом на тяжеленную непослушную дверь, Светлане с трудом удалось приоткрыть ее и протиснуться в образовавшуюся щель. В глубине
полутемного кабинета, за столом, освещенным одной-единственной свечой кто-то сидел.
Решив, что ошиблась дверью, она собралась уже тихонько выскользнуть в коридор, когда этот кто-то поднял безволосую, судя по силуэту, голову и в упор посмотрел на самозванку, пригвоздив ее взглядом
к месту. Теперь пламя свечи осветило обращенное к ней лицо. То, что увидела Светлана в кресле, с трудом поддавалось осмыслению. Абсолютно лысая голова, казалось, была отлита из стекла или пластмассы, как какой-нибудь анатомический экспонат. В глубине “экспоната” просвечивала густая сеть бледных кровеносных сосудов, угловатый череп с растопыренными ручками скул, с остро вывернутыми краями нижней челюсти и зловещим провалом носа. За жутким оскалом нестройного ряда длинных кривых зубов прятался, подобно мокрой бугристой жабе, вздрагивающий язык. Существо сглотнуло, и жаба- язык поршнем перекрыл горловое отверстие. Круглые студенистые шары глаз страшно вращались.
Прозрачная рука, в которой можно было пересчитать все фаланги, все косточки запястья, протянулась к непрошенной гостье. Светлана
попятилась и буквально вывалилась в коридор. Ее истошный крик, которого сама она не слышала или не осознавала, бился о своды ветвистых подземных ходов.
Кто-то крепко схватил ее за плечо. Крик оборвался. Зажмурившись, она забилась будто мотылек в паутине. Ей представилось, как бесконечно длинный бугристый язык, просунувшись сквозь решетку гнилых зубов, перевалился через порог и, дотянувшись
– Светлана... Открой глаза. Это я, Витя.
Она вздрогнула, пришла в себя. Лицо парафинового существа было совсем близко - бледное, густо напудренное. Неожиданная догадка озарила Светлану.
– Витя! Ты! Слава Богу!
– проговорила она и, как бы невзначай коснувшись его щеки, потерла ее.
Облетевший слой пудры обнажил мелкие крючковатые зубы под сетью сосудов и челюстную кость, отчетливо просвечивающие сквозь прозрачную, будто корочка льда над прорубью, кожу. Она отшатнулась, взвизгнув в отчаянии.
– Успокойся, пожалуйста. Вернись к себе, - кротко но настойчиво прогово- рило существо, не подозревавшее, что его разоблачили.
– Тебе не следовало убегать. Теперь мэр может наказать нас обоих.
У Светланы подгибались колени.
– Монстры... Подземные монстры, - бормотала она.
– Папа, папочка, куда мы с тобой попали! Что теперь с нами будет?
– И тут в ее памяти вдруг всплыли кошмары отцовских снов. Ее колотил озноб, зубы стучали.
– Боже мой! Боже мой!
– лепетала она, становясь белее напудренной маски своего стража.
– Неужели сбывается?
Взбешенный мэр вихрем ворвался в комнату дочери. Даже ее, рожденную под землей, покоробил вид родного отца без привычного камуфляжа.
– Так-то ты выполняешь мое поручение?
– визгливо набросился он на Найт.
– Может ты объяснишь мне, в чем дело?
– У нее впервые не повернулся язык сказать ему “папа”.
– Ты должна была заниматься девчонкой. А вместо этого она самостоятельно разгуливает, где ей вздумается и когда вздумается. Она только что была здесь. Она меня видела!
– В таком виде!?! Не может быть! Да как она посмела! Я все улажу. Даю тебе слово. Ты только успокойся. Обещаю, этого больше не повторится.
Найт выскользнула сквозь приоткрытую дверь, как струйка дыма от сквозняка...
– Ну что, подружка, засиделась?
– приветствовала она Светлану, вернее тугой одинокий комочек, забившийся в угол дивана.
Комочек не шелохнулся.
– Вставай! Хватит рассиживаться. Пора косточки поразмять.
– Оставь меня в покое. Я никуда с тобой не пойду.
Светлана все время думала о жутком монстре, увиденном ею. Пыталась понять, кто это был, как попал в кабинет мэра и какое отношение имеет к нему. Вопреки, казалось бы, всякой логике, снова и снова возникала догадка, что мэр и монстр одно лицо. Она сопоставляла его с парафиновым существом. Сам собою напрашивался ответ, почему и мэр и Витя всегда так безобразно напудрены. Более того, она вспомнила вид Найт у подземного моря, так поразивший ее. Ведь Найт - дочь мэра. Значит, выходит, что и она тоже монстр! Но Светлана уже достаточно хорошо знала эту строптивую и своенравную девчонку. И совсем ее не боялась. Более того, ей даже стало жаль ее. Так или иначе, Светлана решила не рассказывать Найт о случившемся. Просто сделать вид, что ничего не произошло.