Принцесса викингов
Шрифт:
Снэфрид ехала первой, молчаливая и сосредоточенная. Она ни разу не оглянулась, пропустив мимо ушей речи не раз обращавшегося к ней герцога Роберта. Лишь однажды она произнесла несколько слов, но так тихо, что он и не расслышал их. Зато с ехавшим следом Ролло беседа не иссякала. Ролло расспрашивал герцога о супруге и детях, оба они подшучивали над Карлом Простоватым. Даже вдовство венценосца стало предметом осмеяния. Кончина саксонки Фрероны никого не огорчила, да и сам Карл не слишком горевал о ней. Говорят, она слишком досаждала ему бесконечными обидами на своевольничавших при дворе фаворитов. Теперь Карл сватался к сестре английского монарха, и принцессу ожидают во Франкии, едва минет срок траура по королеве Фрероне. Впрочем, Карл уже давно нашел утешение на груди смазливого
– Что происходит? – вдруг резко обернулся Ролло на шум позади. – В чем дело, Рагнар? – сердито спросил он у датчанина, который теснил конем с тропы лошадь молодого франка. Рагнар хищно осклабился:
– Пусть пропустит меня вперед, если жалеет круп своей кобылы. Разве я виноват, что мой конь ее недолюбливает?
Ролло нахмурился. Он знал, что гнедой жеребец Рагнара зол и строптив, но знал он и о том, что Рагнару под силу обуздать его.
– Не советую тебе портить нам начало лова, датчанин, – сурово проговорил он.
Рагнар коротко оскалился и рванул повод. Ролло взглянул на успокаивавшего лошадь молодого франка.
– О, это ты, посол? – усмехнулся он, узнав того, на ком сорвал на пиру свою ярость. – Надеюсь, ты больше не сердишься на меня? По-всякому бывает, когда хватишь лишку доброго вина.
Молодой франк невозмутимо смотрел на него. Он был без шлема, длинные волосы открывали лоб; взгляд темных глаз с ресницами, как у девушки, показался Ролло неожиданно твердым.
Над головами всадников застрекотали сороки, озабоченные вторжением чужаков в девственную чащу. Слева от тропы завиднелись покрытые мхом обгорелые руины построек. У подорожного камня белели отмытые дождями кости, тонкие побеги тянулись сквозь ребра грудной клетки. Лесная пустыня стала на время ареной увеселений, объединивших врагов. Всадники, скользя по запустению привычным взором, двигались далее. Под копытами лошадей потрескивали сухие желуди; ветви величественных буков, усыпанные орешками, щедро нависали над головами – и повсюду, куда ни взгляни, в солнечных лучах блестели паучьи тенета, провисшие под тяжестью росы. Пахло грибами, сыростью, умирающей листвой.
На прогалине показались загонщики. Ролло обменялся с ними несколькими словами.
– Туры хоронятся в глубине заболоченной низменности у реки. Огромный черный самец и две самки с детенышем. Оттуда их и погонят на нас, а с ними и прочую живность. Тур, говорят, неслыханно велик, так что потеха будет из тех, о которых слагают песни. Жаль, что мой скальд Бьерн Серебряный Плащ не смог прибыть со мной, дабы все увидеть своими глазами.
Он поднес окованный серебром рог к губам, и его гулкий зов всколыхнул лесную тишь, подавая сигнал к началу охоты. И тотчас лес наполнился гулом, ревом иных рогов, звоном бил, захлебывающимся лаем спущенных со сворок псов. Охотники пришпорили коней и понеслись сквозь чащу. Теперь всякий мог явить свое искусство верховой езды. Лошади и всадники теснили друг друга, ускоряя бег, спеша к узкой лощине, куда загонщики должны были выгнать зверей.
Ролло махом перелетел наполненную стоячей водой рытвину и едва успел припасть к гриве коня, пропуская над собой толстый сук. Он мчался напролом, не сбавляя скорости перед препятствиями в надежде первым встретить матерого зверя. В руке его было крепкое ясеневое копье с ромбовидным наконечником. Он перехватил его поудобнее, улыбнувшись предстоящей схватке с лесным великаном. Прямо перед ним из чащи вынеслось всполошенное шумом стадо ланей. Ролло не задержался ни на секунду, помышляя лишь о главной добыче сегодняшнего дня. Однако многие из охотников поддались соблазну. Послышались щелчки спускаемых тетив, засвистели стрелы. Пятнистые лани как подкошенные валились под копыта взмыленных лошадей.
– Сегодня будет отменная трапеза, – успел крикнуть Ролло поравнявшемуся с ним герцогу, но тут же вонзил шпоры в окровавленные бока коня.
Рыжей молнией мелькнула в траве лиса и кубарем покатилась по земле, сраженная метким выстрелом Снэфрид. Лебяжьебелая не остановилась ни на миг, посылая шенкелями кобылу вслед за конем мужа. Волосы ее рассыпались, в них запутались желтые листья ясеня. Ее бледное, как моржовая кость, лицо не изменилось, зато раскосые глаза метали пламя. Снэфрид на ходу наложила на тетиву новую стрелу, однако из-за этого вышла заминка на повороте, где ее обогнал Ги. За ним, яростно полосуя коня плетью, мчался Рагнар.
Внезапно его конь стремительно прянул в сторону – из-за кустов с ревом выскочил буро-седой кабан-секач. Рагнар, справляясь со вздыбившимся конем, видел, как мчавшийся впереди франк пронзил кабана выстрелом под лопатку. Датчанин выругался и уже хотел было двинуться дальше, но оглушительный визг дикой свиньи в подлеске привлек его внимание, и, позабыв о туре, викинг ринулся по следу.
Ролло, сцепив зубы, гнал своего вороного в лощину. На крутом спуске, где из-под копыт коня посыпались градом мелкие камни, пришлось натянуть поводья. Он видел, что Роберт также сдержал коня и взялся за рогатину. Следом из зарослей появился воин-посол, правя конем мастерски, одним корпусом. В каждой руке у него было по дротику.
Теперь они оказались перед самой лощиной. Звуки рогов, лязг металла и собачий лай слышались теперь совсем близко. Наконец в сотне локтей перед ними раздались тяжкий топот, треск кустов и ломающегося подлеска. И сейчас же гигантский черный тур с низко опущенной головой и налитыми кровью глазами предстал их взорам. Казалось, лес и земля содрогнулись, когда этот гигант, между кончиков рогов которого могла проехать вилланская повозка, завидев охотников, испустил хриплый протяжный рев.
– Есть! – захохотал Ролло и что было силы пришпорил коня. – Это он! – Конунг промчался совсем рядом со зверем. Тур ревел и рыл землю, словно готовясь к прыжку. Ролло метнул копье и грязно выругался, заметив, что оно, оставив на боку зверя глубокую кровавую отметину, отскочило, а древко его переломилось. Не больше вреда причинила ему и рогатина, которую обеими руками метнул Роберт. Она пробила мясистый загривок зверя, приведя его в неистовство, и теперь и герцог, и Ролло вынуждены были гнать коней, спасаясь от ослепленного яростью тура. Положение еще более усугубилось, когда они оказались между туром и неожиданно появившимися из чащи самками с детенышем. И если бы не выскочившие следом с громким лаем гончие, отвлекшие внимание животных, и норманну, и франку пришлось бы туго.
В неглубокой лощине стоял неимоверный шум. Тур ревел, мечась из стороны в сторону, вздымая вихри палой листвы и отбиваясь от наседавших псов. Одним поворотом корпуса он разбрасывал их, как чурки в детской забаве. Подцепив рогом беснующегося вожака стаи, он отшвырнул его, пронзенного насквозь, так, что визжащее тело обрушилось на круп лошади одного из франкских охотников, и та, почуяв дымящуюся кровь, сделала отчаянный скачок, сбросив всадника. Не помня себя от страха, охотник, хлюпая в болотной жиже, ринулся в кусты, однако не успел укрыться, так как одна из самок, нагнав, опрокинула беднягу, и его череп хрустнул, как прошлогодний желудь. Теперь уже нельзя было различить, кто за кем охотится. Рев, собачий лай, вопли, заливистое ржание лошадей – все смешалось в яростном водовороте травли. Охотникам все труднее было справляться со взмыленными лошадьми, огромные звери ревели и копытили землю, разбрасывая собак, втаптывая их в кровавую грязь и кидаясь на всадников.
Первой пала одна из самок. Она уткнулась в трясину, все еще роя задними ногами почву. Из-под ее лопатки торчал короткий дротик.
– Браво, анжуец! – Роберт пронесся галопом мимо Ги. Он видел, как юноша, едва успев увернуться от рогов черного тура, метнул второй дротик в спину ревущего зверя. Но, хотя оружие и глубоко вошло в тугой бугор мышц под лопаткой тура, он лишь ранил его. Казалось, лесной исполин непобедим.
Однако спустя минуту-другую тур начал пятиться от всадников и, увязая по брюхо в болоте, предпринял отчаянную попытку уйти. Страх смерти превозмог ярость зверя. Ступив на сухой склон, тур, круша чащобу, неистовым галопом понесся прочь. Ролло, крича, поскакал за ним, заставив коня перепрыгнуть через сраженного стрелой Снэфрид детеныша. Роберт присоединился к нему, оставив другим охотникам управляться с самкой.